— Вы сказали, что стали моим законным опекуном в выпускном классе?
Он протягивает мне стакан воды, и я пью, хотя не хочу.
— Верно.
— Ч-что случилось с моими родителями?
Мое сердцебиение ускоряется, и я крепко сжимаю стакан, ожидая его ответа. Что-то подсказывает мне, что мне это не понравится.
Тень печали покрывает его черты.
— Твоя мать умерла во время родов, а ты потеряла отца в результате несчастного случая. Гарет был моим лучшим другом и партнером. Он назвал меня твоим опекуном в своем завещании.
Ох.
Давление нарастает у меня за глазами, и странное чувство горя охватывает меня. Это не только из-за смерти моих родителей, но и потому, что я ничего из этого не помню.
Как я могла забыть своих собственных родителей?
Нет.
У меня есть родители. В глубине души я думаю, что где-то у меня действительно есть родители.
Александр похлопывает меня по руке с глубоким сочувствием, трогающее мое сердце. Его отношение в миллион раз отличается от отношения его сына-дьявола. Если бы не сверхъестественное физическое сходство, я бы никогда не связала их вместе.
— Шаг за шагом, Рей. — он ободряюще смотрит на меня. — Мы справимся.
Волна слез накатывает на меня, наворачиваясь на глаза.
Это слова, которые я жаждала услышать больше всего с тех пор, как пришла в себя с чистой головой. Я хотела, чтобы кто-нибудь утешил меня и сказал, что все будет хорошо. Вместо этого мой долбаный жених назвал меня монстром и угрожал сломать меня.
Я проглатываю желание заплакать.
— Спасибо, мистер Карсон.
— Для тебя я дядя Алекс, или просто Алекс, если ты еще не чувствуешь себя знакомой со мной. — он еще раз похлопывает меня по руке, прежде чем встать. — Тебе следует освежиться. Полиция здесь. Помни, не отвечай на то, на что тебе не хочется отвечать. Я уже сообщил им о твоей потере памяти. Они прекрасно понимают, что твоих показаний будет немного, но они все равно попытаются надавить.
Я медленно киваю.
Вчерашняя медсестра входит внутрь с безмятежным, приветливым выражением лица.
Я не могу удержаться и смотрю ей вслед, ожидая, что вчерашний кошмар появится с намерением забрать мою душу.
Оксфорд, помнишь? Наша помолвка даже не может быть настоящей, если мы живем порознь больше трех лет. Отношения на расстоянии, как известно, не работают — не то чтобы у меня были какие-то отношения с этим психом.
Медсестра Эрика обменивается со мной несколькими любезностями, помогая мне сесть в инвалидное кресло.
Помимо боли в затылке и плечах, у меня болят руки, а ноги покрыты синими и зелеными синяками, будто кто-то избил меня с намерением убить. Я не могу встать на правую ногу; доктор упомянул что-то о сильном растяжении связок.
После того, как Эрика помогает мне сходить в туалет, я кладу обе руки на раковину в качестве опоры и поднимаюсь. Боль пронзает мой затылок и единственную здоровую, нетвердую ногу. Я прикусываю нижнюю губу и замираю, тяжело дыша, пытаясь избавиться от агонии.
Я замираю, глядя вперед.
Галактика зеленых, синих и фиолетовых синяков покрывает мою щеку, начиная от глаза и спускаясь к впадине на шее.
И все же лицо, которое встречает меня в зеркале, мне знакомо.
Слишком знакомо.
У меня стройное, высокое тело, как у модели. Моя грудь пышная и упругая, и я выгляжу подтянутой, словно зарабатываю на жизнь работой.
Мои экзотические голубые глаза такие огромные, что это пугает со всеми окружающими их синяками. Как будто тот, кто избил меня, был в нескольких секундах от того, чтобы выцарапать мне глаза.
При этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.
Что я могла сделать, чтобы вызвать такую сильную ненависть? Или я просто стала жертвой того, что оказалась не в том месте не в то время?
Мой клубничный блонд волнами доходит до плеч. Светло-русые блики придают красивый оттенок кончикам. Хотя голова жирная, и ее не мешало бы помыть.
Какой тип краски я использовала для достижения этого оттенка?
Я прирожденная, сука.
Голос в моей голове пугает меня.
Ладно, это естественно.
В течение долгих секунд я продолжаю наблюдать за своим отражением в зеркале. Если я узнаю это лицо как свое собственное, то почему я ничего не помню о себе? Почему я даже не помню, почему мое лицо выглядит так, будто я только что выбралась с поля боя?
У меня голова болит от одной мысли об этом, поэтому я позволяю Эрике отвезти меня обратно в комнату.
— Вы сегодня чувствуете себя лучше? — спрашивает она.