– Ну не убили же меня в конце да концов! А если Старик узнает… Он ведь... Да меня прямо в шахте с кайлом в руках похоронят!!
– Дурак ты! А если бы убили!? Ты об этом думал? Ты вообще головою то думал!?
Кстати, раз уж речь зашла о смерти. Убийства не приветствовались ни в городе, ни за его пределами, но, когда речь шла о паре сломанных костей… Как говаривал один из самых бессовестных бойцов местной шайки бандитов, Арен: «Не город, а мечта! В рыло дал, пожитки взял, еще денек на славу погулял!». Такой порядок установился уже с давних пор, еще в конце правления пред-предпоследнего коменданта, и не менялся по сей день. Грабеж и воровство среди горожан стали чем-то обыденным, а может даже естественным. Тяжелая работа, различные легкие увеселения вкупе с снующими тут и там, паршивого вида бродягами и прочими неприятными личностями делали свое дело. К тому же, мужики в время пересмен поговаривали, что стражи неплохо так наживались на своей «глухоте» и «слепоте». Схема, отработанная временем, уже не схема, а стиль жизни.
– Да думал, думал я… И об этом, и о многом другом.
– Индюк тоже думал!... Ай тьфу на тебя, иди лучше отдыхай. Завтра с тобою еще одну беседу устроим!
– Да, как скажешь, Ален, а на счет Старика… – Сказал я, слегка потянув ноющее плечо.
– К нему в обязательном порядке загляну, что б неповадно было!
– Как… скажешь. Доброй ночи, Ален. – Вздыхая от безысходности. М-да, не хватало мне одного наказания...
Старик усмехнулся в ответ, а после медленно развернулся.
– И тебе, сынок, и тебе доброй… – Ответил тот, помахав на прощание
Смиряюсь со своим «поражением», превозмогаю разливающуюся по телу боль, приподнимаюсь на ноги. Старик же неспешно поковылял в сторону своей «норы», находившейся относительно недалеко. Глядя на него своими опухшим и «здоровым» глазом, мне хотелось и выругаться, и сказать спасибо. Старик Ален был единственным в предместье, кто относился ко мне с заботой и пониманием, другие же были либо равнодушны, либо старались получить хоть какую-то выгоду.