— Ката, — зовет он, и я поворачиваюсь.
Он в одном полотенце, намотанном на бедра. Темные волосы на груди покрыты капельками воды. У Тилля крепкое тело, сильные мышцы пресса и загорелая кожа. Я уже видела его голым, но тогда это было совсем по-другому и мне в голову не лезли глупые мысли.
— Я тебе поесть принесла, — говорю я и стараюсь, чтобы это прозвучало естественно.- Суп из банки и морс. Не Бог весть что, да только вот больше на кухне ничего не нашлось. Может в подвале остались запасы, но я туда не ходила. А еще в машине полно еды. Завтра надо будет спуститься вниз и пригнать сюда тачку. Сейчас тоже можно было бы сходить, но мне кажется, это не горит. Если только ближе к закату, на улице страшная жара. Июнь в этом году как никогда жаркий. Я слышала, что климат изменился, только не думала, что это будет означать такое пекло в начале июня.
Я понимаю, что нужно заткнуться, но от смущения несу весь этот вздор и не могу остановиться.
— Если тебе нужно что-то ты скажи, я поищу в доме. Тут довольно много всего. Я ведь даже половины не видела, хотя прожила в Замке полгода, — я глупо хихикаю и наконец, заставляю себя умолкнуть.
— Спасибо, — Тилль кивает мне и проходит через комнату к столику, где я оставила еду.
Я смотрю на его босые ступни, крепкие икры все в царапинах. Когда он поворачивается спиной, вижу красные рубцы, проходящие наискосок от лопаток до поясницы. Следы от ударов кнутом или плетью. Точно такие же рубцы были на теле Стефана. Я знала и раньше что банды наказывают своих рабов, но, только увидев следы на коже Тилля, осознала весь ужас этого. Мне хочется растерзать тех, кто сделал это. Что есть сил, сжимаю зубы и стараюсь не впасть в ярость. Мне ведь нужно совсем немного чтобы потерять контроль. Успокаиваю себя мыслями что найду и покараю этих грязных ублюдков. Тилль садится в кресло, берет ложку и не спеша ест суп. Я все еще стою в дверях, прижимая к себе поднос, словно щит и пялюсь на него как на диковинного зверя. Понимаю, как глупо выгляжу со стороны.
— Я пойду, — говорю я, — если что ты знаешь, где меня искать.
Тилль поднимает на меня взгляд и тихо просит:
— Останься, пожалуйста.
Киваю ему, даже не раздумывая, и запираю дверь. Мне хотелось остаться, быть рядом, смотреть на него, слушать его голос. Это какое-то безумие. Его близость сводит с ума. Я провела с ним всего лишь сутки, за это время невозможно так сильно привязаться к человеку. Похоже у меня все же с опозданием, но съехала крыша.
Он откладывает ложку, вытирает губы салфеткой и жестом приглашает меня занять второе кресло. Я молча делаю это, кладу поднос на колени, а потом перекладываю его на пол, прислонив к креслу. Мне никак не удается расслабиться и прекратить ерзать. Последний раз я так дергалась на выпускных экзаменах.
Тилль задумчиво смотрит на меня и молчит. Мой взгляд падает на коробку с лекарствами, которую я в прошлый раз оставила прямо на полу.
— Тебе же нужно выпить антибиотик, — спохватываюсь я.
— Мне кажется лучше просто выпить, — он кивает на бутылку шампанского на подоконнике, ту, что вчера забрал из погреба.
— Не думаю что это хорошая идея, — я пытаюсь вспомнить, что бывает при смешивании антибиотиков и алкоголя, но все вылетело из головы. Ощущаю себя маленькой глупой девочкой, которая внезапно попала в одну комнату со своим кумиром. Что же со мной такое? Никогда не была его фанаткой. Я с удовольствием слушала их музыку, но у меня не потели ладони в его присутствии, и я не сгорала от желания прикоснуться к нему, как сейчас.
— Антибиотик и алкоголь, это не лучшее сочетание, — говорю я.
Тилль лишь улыбается в ответ, отмахивается, поднимается и идет за бутылкой.
Мы пьем прямо из горлышка. Sekt Brut nature на мой вкус кислая гадость. К тому же оно теплое, что не добавляет напитку баллов. Но мне нравится сам процесс, есть в этом что-то сумасбродное, это так по-рокерски. Стефан был бы в восторге. Я давно не пила ничего алкогольного и с пары глотков уже опьянела. В голове приятно шумит и мне хочется хоть ненадолго, но выкинуть из головы все ужасы прошлых месяцев.
— Ты не хочешь одеться? — спрашиваю Тилля и отдаю ему бутылку, в ней остался один глоток.
Он все еще сидит в одном полотенце и это немного смущает меня.