Деяна стояла рядом, не пытаясь убежать. Она смотрела прямо на него. Боялась, цеплялась пальцами за подол юбки, стараясь не выдать дрожь — и все же замерла на месте, гордо задрав острый подбородок. Она знала, что он сейчас набросится на нее с ножом. Она хотела, чтобы он сделал это, и его наконец повесили на ближайшем суку. Азарина потянулась к скалке, одновременно и боясь сделать резкое движение, и страшась не успеть спасти дурную девчонку.
Тижиец медленно поднял руку к лицу… и стёр рукавом кашу.
— Плоха жена будэш. Из рук вэс валитса.
Деяна, готовая умереть здесь и сейчас из одного только упрямства и мести, задохнулась от возмущения. Такой подлости от врага она не ожидала.
— Да ты! Ты!!!
— Барот Кагыр, — с любезнейшим видом подсказал мужчина. — А ты Жета Карым.
— Что???
— Крива рука.
Деяна сцепила зубы и с каменным выражением лица ушла на кухню, окончательно удостоверившись, что все степняки подлецы!
Облегчённо выдохнувшая Азарина повела тижийца во двор смывать последствия общения с разгневанными девицами. Кагыр проницательно заметил, на ходу снимая рубаху:
— Иа нэ йэм глупых дэвочек.
— Дэ-эвочек, — передразнила дона Брит своего работника. Вроде все обошлось, но напряжение все равно не отпускало. — А ты не такой уж и глупый, как о вас говорят.
И действительно: и девчонку раскусил на раз-два, и перевел все в шутку. Болезненную для юной мстительницы, но все же. Но Азарина, увидев довольную улыбку мужчины, решила спустить того с небес на землю:
— Вот даже "че" выучил.
— Я всо выуч-чу.
Прозвучало обещание просто, без бахвальства, но уверенно. Азарина вдруг поняла, что он не менее упрям, чем Деяна.
Барот наклонился, ожидая, когда ему на шею польют воду. Рина зачерпнула кувшином из бадьи, с чисто женским любопытством рассматривая голого по пояс мужчину.
Шрамы. Эти отпечатки войны украшали молодое тело от плеч до линии штанов.
— Сколько тебе лет?
— Двадцат пат.
Ровесники. От этой мысли вдруг стало неприятно. Степняки воюют с малолетства. Этот мужчина участвовал в войне, что велась десять лет назад. А значит, он действительно мог убивать, насиловать, калечить серземельцев.
Барот выпрямился. Словно прочел ее мысли, ответил:
— Воэвал. Всэ идут воиват — закон. Но нэ муч-ил. Иа нэ. харит…садэст.
Азарина отошла к натянутым между деревьями веревкам, сняла рубаху, что вчера выстирала, подала Кагыру.
— Одевай.
Тот послушно натянул одёжку прямо на влажное тело. Рина посмотрела на суровое лицо с насмешливыми глазами.
— Кагыр Барот, можешь ли ты мне поклясться благополучием и счастьем твоей сестры, что будешь защищать Деяну Люб, как кровную родственницу в случае моей отлучки?
Тижиец кивнул, прижал к груди кулак.
— Кланусь. Имэнэм и кровыю рода.
Азарина пыталась высмотреть на заросшем щетиной лице насмешку или снисхождение, но не преуспела в этом.
В любом случае одна девчонка не справится точно. А тут — шанс.
— Иди, я сейчас принесу поесть.
Выдав работнику заслуженный ужин, Азарина ушла на кухню. Как не хотелось ей верить приблудному мужчине, но пока лучше держать его подальше от Деи. Слишком уж они похожи и различны одновременно.
Деяна, спозаранку вышедшая натаскать воды, гневно сплюнула в сторону стоящего на одной ноге тижийца. Делать лихобору этому нечего! Лучше бы починил сарай!
— Нэ обэжай зэмлу-мат зазра, — не открывая глаз, посоветовал ей степняк. Деяна зло фыркнула, скользнула взглядом по голому торсу, украшенному шрамами, как летнее поле — цветами.
Хорошо его серземельцы потрепали! Жаль, что не сдох!
— Злайа дэва.
Деяна молча подхватила два ведра воды, пошла к дому. Мгновение — и руки коснулись чужие пальцы.