Злата бездумно бродила по жарким улицам до полудня. Мелькали перед глазами бедные и богатые дома, кони и самоходные экипажи, цветные и строгие вывески. Витиеватые надписи, схематичные рисунки, тяжёлые двери. У одного из зданий девушка резко остановилась.
У входа — два охранника, над домом — флаг Серземелья. На двери вырезан особый символ — хлеб и меч. Мол, каждому — по справедливости. Ниса Вер замерла, поражённая внезапной мыслью, а затем решительно шагнула внутрь серого здания.
Она прождала больше часа, пока нужный следователь нашел время, чтобы ее принять.
— Ниса Вер? — спросил он, едва она вошла в кабинет. Злата растерянно огляделась.
— Д-да.
— Да вы присаживайтесь, — мужчина оградил седые усы, посмотрел на нее цепкими холодными глазами. — По какому вопросу?
Стыд, страх, ненависть вдруг заполнили душу. Злата глубоко вдохнула.
— Заявление. Я писала. Миколас дон Оддин.
— Да-да, молодой лейтенант, что надругался над вами.
— Могу… — она замолчала, раздумывая. — Могу я прочитать свое письмо?
— Хотите что-то дополнить?
Ниса Вер, не пряча взгляда, упрямо повторила:
— Могу я прочитать свое письмо?
Следователь, кряхтя, встал, покопался в шкафу и достал одну из коричневых папок.
— Вот, — ей передали два измятых листа с ее подписью. Злата, почти перестав дышать, пробежала глазами по лживым строкам. Следы слез на бумаге… Кто бы знал, отчего они здесь?
— Ниса?
Следователь протянул в ее сторону руку, уверенный, что она вложит в морщинистую ладонь мятые бумажки. Нет. Нет!
Она быстро, нервными резкими движениями принялась рвать письма на клочки. Подбежала к открытому по случаю жары окну, выбросила обрывки бумаги на улицу, отдавая их на волю ветра.
— Что вы делаете?
— Простите, — Злата попыталась улыбнуться, но у нее не вышло. — Я… Миколас дон Оддин — мой любовник. Мы поссорились, я вспылила и по чисто женской глупости решила отомстить ему подобным образом. Не знала, что все зайдет так далеко. Но теперь, я надеюсь, можно забыть об этом инциденте? Если надо, я напишу соответствующую бумагу.
Следователь рассматривал ее, зло прищурившись.
После долгих расспросов Злату все же отпустили домой. Но ей не хотелось возвращаться в пустые холодные комнаты, хранящие память об ушедших к Отцу родителях. Она бездумно побрела через площадь, не обращая внимание ни на других прохожих, ни на жару.
— Осторожнее уважаемая!
Какой-то офицер, в которого она чуть не врезалась, громко выразил удивление. Ниса Вер, шагнула в сторону, не желая ни извиняться, ни вообще с кем-либо разговаривать. Но рядом мелькнула тень, чужие пальцы схватили ее локоть.
— Злата?
Она с удивлением увидела перед собой канцлера.
— Вы очень бледны! Такая жара. Вам плохо?
Это было удивительно. Вот, он стоял рядом — мужчина, который был перед ней виноват, мужчина, перед которым была виновата она. Смотрел на нее одновременно с сочувствием и изумлением. А на дне глаз — жалостливое презрение. И похоть. С какой жаждой он осматривал ее тело! Такой знакомый взгляд! Только вместо обожания на его лице теперь читалась гадливость, смешанная с постыдным желанием и высокомерным участием.
— Может, я могу вам чем-то помочь?
— Нет, благодарю.
Она попыталась вырвать руку, оступилась, чуть не упала. Вен Воль сильнее сжал пальцы на ее локте, шагнул ближе, приобнял ее за талию, поддерживая.
— Я… Вы выглядите такой несчастной! Я бы мог…
Его дыхание участилось, взгляд затуманился, ладонь скользнула по ее спине.
— Отпустите!
Злата ударила мужчину по руке, шагнула назад. Его взгляд тут же стал и более осмысленным, и более холодным.
— До меня дошли слухи… Если вы беременны, — заметил он властно, — Я могу…
— Не можете! — зашипела Злата в ответ. — На самом деле вы ничего не можете! И никогда, никогда больше не смейте меня трогать! Вы мне противны! Впрочем, я сама себе противна еще больше.
Ее запал затух. Последние слова она уже прошептала, шагнув дальше. Растерянная, блуждающая бессмысленным взглядом по проходящим мимо людям. Канцлер посмотрел вслед своей бывшей любовнице с высокомерной обидой.