Тут она вдруг изменилась в лице, как будто с нее чары какие спали, заставшие ее вот так разговориться, и в глазах ее вспыхнул испуг.
- Боюсь, скучной рассказчицей я оказалась, - торопливо усмехнулась она и поднялась из-за стола. - Завтра исправлюсь.
И, взглядом как рукой потянувшись к нему на прощание, вышла из общего зала.
Никакого завтра Бофур особенно не ожидал — ведь ясно было, что они уж слишком из разного камня резаны, чтоб в одной оправе оказаться. Однако, отыграв свое в «Штольне», Струнка вновь села за его стол, и весь вечер они проговорили по-настоящему обо всем на свете, от созвездий на южном небе до того, как народ под рукою лорда Даина кольчуги вяжет и из чего у людей струны делают.
- Дьюрина ради, внутренности? Серьезно? - Бофур усмехнулся и взглянул на лежавшую подле Струнки лютню. - На твоей тоже из них?
Девушка любовно тронула блестящий красно-золотой бок инструмента.
- Нет, она наша, сталью звенит. Мне говорили, сердце у струн этих из митрила вытянуто и золотом оплетено. Не знаю, правда ли.
Больше она ничего не добавила, но было по лицу ее ясно, что лютня эта очень ей дорога вовсе не из-за бесценных струн из морийского серебра.
Бофур покачал головой.
- Канарейки злосчастные, струны из потрохов — жестокий народ они!.. - Тут он вспомнил вчерашний разговор и добавил: - Хотя верно, страдания же нужны, чтоб творить?
Струнка засмеялась.
- Страдать надо самому, а не всем кругом.
С вызовом посмотрев на нее, Бофур поднялся из-за стола.
- Но хоть иногда радоваться-то поэту можно?
Девушка непонимающе глядела на него снизу вверх.
- Мой брат сегодня свадьбу справляет, все гуляют на празднике. Пойдешь со мной?
Помедлив, Струнка кивнула.
Свадьбы, в отличие от всех других праздников, справляли под открытым небом, и это было единственное торжество, на которое гости являлись наряднее хозяев: жених и невеста отдают друг другу только самих себя в этот день, и никакие богатства прежних их жизней сегодня не нужны и не важны. Пробравшись сквозь раскрасивую веселую толпу вместе со Стрункой, Бофур поздравил брата, на голове которого уже красовался пышный свадебный венок, поклонился, а потом обнял жену его, в простом легком платье и с золотым обручем свадебного дара на волосах.
- Так вот в чем дело, - сказал Бомбур, заметив Струнку.
- В смысле?
- Нори передает тебе, что ты, братец, скотина. Думал, ты сестру его с собой позовешь.
Бофур со смешком покачал головой. Нори был старый его приятель, и сестрица его была милая девушка, но и только.
- Герт и без меня не заскучает, - сказал он. - А ты лучше о своей красотке думай, а не на чужих глаза пяль.