Кажется, Бофур первым вызвался, стоило только просившему о добровольцах Торину договорить. Может, не будь всего того, что было, он и не пошел бы, решил, что путешествие это даже для него уж слишком безнадежно или что и прежняя жизнь довольно хороша для того, чтобы менять ее на вымысел о новой. Но теперь, после часов в пустой комнате на том безымянном постоялом дворе, он хотел одного — чтобы все изменилось. Бифур и Бомбур тоже решили идти, и Дори свои златокузнечные дела бросил, даже младшему брату позволил пойти, Нори больше обычного пропадал Создатель знает где по мутным своим делам - разведывал чего-то, видать, а половина местных девиц в трауре была по тоже уходившим сыновьям леди Дис.
Отряд был набран, Эред Луин закипел делом: готовили снаряжение и припасы в дорогу, туда-сюда сновали с картами, седельными сумками, прадедовским оружием и едва остывшими бронями только что из кузни, уходившие донимали наставлениями остающихся и наоборот и двери в домах было хоть не закрывай - то и дело кто-нибудь к кому-нибудь за чем-нибудь являлся.
Очередной стук оторвал Бофура от карты, которую он с сестрой разглядывал, на ходу сочиняя что-нибудь хорошее на каждом дюйме красными чернилами намеченного пути, чтобы она не тревожилась за него понапрасну.
- Открыто, - крикнул он и, подняв голову, замер.
Долго он и вошедшая смотрели друг на друга. Где-то за спиной тихо хлопнула дверь - это сестра ушла - и Бофур наконец вымолвил:
- Когда я поцеловал тебя, ты пропала на три года. После того, что было, я думал, не увижу тебя еще пару жизней.
Струнка торопливо шагнула к нему, руки ее дернулись вперед, как будто она собиралась обнять его, но вместо того она остановилась и сама себя обхватила за плечи.
- Мне надо было понять сразу, еще когда мы только встретились, - тихо сказала она. - У тебя флейта была за поясом. Флейта. Из всех инструментов ты играешь на флейте!..
Она повторяла это так, будто об одном из героев в песнях своих говорила, кто сокрушал вражьи рати и драконам шеи сворачивал, а он никак не мог понять, да чем же она так восхищается.
- Флейта ведь единственная не дает говорить, когда говорит сама. Свой собственный голос ты любишь меньше, чем ее. А я… Я ведь всю жизнь хотела только чтобы меня услышали.
- Неужели? - Его вдруг разом, будто отыгрываясь за все те годы, что прошли с их первой встречи, охватили усталость и злость. И еще почему-то хотелось смеяться. Как будто он в клятый раз на одной и той же кривой тропинке попался в руки одним и тем же разбойникам и даже не старается отбиваться. - А я думал, ты хотела только властвовать, хоть над собственной своей жизнью, зато целиком.
Струнка опустила голову, как пристыженный ребенок.
- Если хочешь - я уйду, - сказала она и горько усмехнулась собственным словам, вспомнив, видно, сколько раз уже это делала, а Бофур не выдержал и рассмеялся.
- Я уже лет десять не хочу, чтобы ты уходила, - выдохнул он. - Жив останусь - буду не хотеть дальше.