— Думаю, мы пришли к пониманию.
Кивнула, облизнув пересохшие губы, не смея поднять голову. Прямо сейчас смотреть на него мне почему-то казалось ужасной идеей.
— Умница. Предлагаю сначала поужинать, а затем мы поговорим о твоем здесь нахождении.
Послышался стук приборов, и меня немного отпустило, я наконец смогла вдохнуть полной грудью. Не знаю, что это сейчас было, но, кажется, я кое-кого немного разозлила, и теперь больше никогда не хотела испытать на себе гнев этого странного мужчины.
В очередной раз задалась вопросом: а человек ли он? Если бы я не верила во всю эту чухню про сверхлюдей или же нелюдей, решила бы, что точно нет. А так мне просто не повезло нарваться на такого… эм… тяжелого характером человека.
— Ешь, Алина.
Вялая вспышка возмущения куснула изнутри, но я послушно заглянула под крышку, отставляя ее в сторону. На большой тарелке обнаружился салат, по виду похожий на цезарь с курицей.
— Приятного аппетита, мистер Фрост, — вежливое обыденное пожелание само сорвалось с губ.
Леонардо едва уловимо поморщился. Не успела я подумать о том, что снова сделала не так, как он спокойно произнес:
— Мое имя – Леонардо, Лина. Я желаю слышать из твоих уст только такое обращение. Вина? Какое предпочитаешь, красное или белое?
На этот раз волна возмущения была более сильной, прилипая к щекам. Даже убивающий наповал тон как-то сразу забылся. И вдруг вспомнилась фраза из старого мультика:
«Зови меня – хозяин, не ошибешься».
Ишь ты, властелин мне нашелся!
Чудовище!
Но от вина отказываться не собиралась, особо никогда много не пила, но тут действительно захотелось чего-то такого.
«И правда, с чего бы это вдруг», — ядовито мяукнуло в голове.
Хмыкнув, кивнула.
— Да, пожалуйста. Красного.
Мужчина молча взял одну из бутылок и, привстав, налил в большой чуть пузатый блестящий бокал, а затем так же молча начал аккуратно и, я бы даже сказала, сексуально изящно поглощать салат из тарелки. Я даже на несколько секунд залюбовалась им.
Что, в общем-то, не было удивительным. Леонардо Фрост был, правда, необычно красив.
Одни только его длинноватые белоснежные волосы, с традиционно прихваченными у висков прядями, забранные в хвост, привлекали внимание. Не говоря уже о немного хищных чертах лица и бледно-розовых губах, между которыми сейчас исчезали небольшие кусочки курицы.
А телосложение? Он не был таким огромным или перекачанным, как Бернар Бьорн или Лиам, но и не таким худощаво-подтянутым, как мистер Фрост.
Я бы сказала, что его телосложение, точно бесчисленное количество раз видавшее силовые тренировки, находилось между мистером Бьорном и Айсаром Фростом. И несомненно, у него точно имелось множество женщин за спиной.
Мысль о предполагаемых женщинах этого мужчины почему-то отразилась в груди пульсирующей тоскливой тяжестью. Как и осознание того, что после него я вряд ли смогу когда-нибудь посмотреть на кого-то другого с женским интересом.
Скорее всего, после того как меня окончательно переедет катком под названием Леонардо Фрост, я окажусь, как та ромашка в поле. Истоптанная и сломанная. Потерянная и почти мертвая. А вообще, выживал ли кто-нибудь после него?
Вряд ли.
Отпив большой глоток вина и словив на себе задумчивый холодный взгляд, я наконец без особого энтузиазма принялась за еду.
11.1.
Во время ужина мы не разговаривали. Я вообще старалась не смотреть в его сторону, вяло обращая внимание на подающих и уносящих тарелки молчаливых и бесшумно скользящих, как тени, людей. Стоило приборам упасть на тарелку, а мне допить последний глоток вина, как мужчина заговорил.
— Завтра утром, после завтрака, я выдам тебе телефон. Не радуйся так, Алина, устройство круглосуточно прослушивается. Я разрешаю сделать тебе один звонок Иларии и написать не более трех сообщений. Если ты напишешь или скажешь что-то, что мне не понравится, сообщение будет стерто, а звонок прерван, а ты, моя дорогая, наказана.
— Да вы самый настоящий тиран и деспот, мистер Фрост! — моментально вспыхнула я, не успевая прикусить язык. — Мою комнату просматриваете, еще и телефон намерены прослушивать! Не стыдно?!
— Не стыдно. Как догадалась?
Кажется, он не злился, напротив, мне отчего-то казалось, что он… восхитился?