Ручка двери повернулась. Медленно. Ее глаза расширились, она сжалась сильнее в одеяла.
Он решил прийти ночью. Пробраться в ее комнату как вор и сотворить ужасное.
Дверь тихо открылась, но за ней был не крупный силуэт отца. Это были широкие голые плечи с кружевом шрамов и мускулистые руки.
— Диана? — прошептала Даниэлла. — Что ты тут делаешь?
Белая ночная рубашка Дианы развевалась, озаренная светом луны из окна. Она подошла к кровати Даниэллы и скользнула под одеяла, закрыв Даниэллу от двери собой. Она молчала при этом. Будущий генерал армии Холлоу-хилла охраняла ее от кошмаров за дверью.
— Диана? — повторила Даниэлла. — Что ты тут делаешь?
Ее сестра заговорила не сразу. Диана устроилась удобнее под одеялом. Она скрестила руки на груди и смотрела на потолок, дыша медленно и глубоко.
Наконец, ее сестра ответила:
— Помнишь, как ты нашла меня в подземелье?
То воспоминание было выжжено в памяти Даниэллы.
— Да.
— Я не сделала ничего плохого. Просто выслушала отца, но напомнила, что за день до этого у него было другое мнение. Я сделала то, что должен хороший генерал. Напомнила королю, что у него самого была идея лучше.
Даниэлла повернулась на спину, вместе с сестрой смотрела на потолок.
— Помню, как думала, что тебе было ужасно больно.
— Так и было.
— И я думала, что, будь я лучшей старшей сестрой, я могла бы этому помешать.
Подушка смялась, Диана покачала головой.
— Ты не могла бы этому помешать. Отец знал, что хотел наказать меня, до того, как я его исправила. Он просто ждал момента.
Ее сестра не понимала, сколько вины в ней было. Даниэлла должна унаследовать все. Их отец следил, чтобы на ней не было следов наказаний, а ее сестры и брат страдали. Они получали физические увечья, а она… впитывала эмоциональные.
Ее сестра хотела быть свободной, когда они были маленькими. Она была такой же дикой, как Даниэлла, пока отец не посмотрел на нее и сказал, что она будет генералом его армии. И ее стали учить, ее свет угас.
Даниэлла даже сейчас желала ощутить тепло, которое раньше источала сестра.
Диана кашлянула.
— Ты знаешь, что ты ничего не могла поделать.
— Я могла снять цепи.
— И присоединилась бы ко мне. Я знаю, что ты сделала то, что должна была.
Даниэлла была трусливой. И оставалась. Их отец пугал ее. От него ее сердце замирало, слезы выступали на глазах из-за разочарования в его взгляде.
Она знала страх из-за отца. Но она знала разочарование из-за своих действий.
Горячие слезы выступили на ее глазах, покатились по щеке, чтобы сестра не видела.
— Я могла бы сделать куда больше.
Диана опустила ладонь поверх одеяла и задела мизинцем мизинец Даниэллы. Это было не много, но напомнило ей, что она была не одна.
— Даниэлла… — начала Диана и кашлянула. — Даниэлла, я не дам ему добраться до тебя ночью.
— Ты не можешь его остановить.
— Могу. Я могу забрать твое наказание.
Даниэлла покачала головой. Все тело напряглось от мысли, что Диана пострадает.
— Я не дам тебе это сделать. Не из-за меня.
— Мы все заперты в тюрьме, Даниэлла. Понимаешь? Он накажет меня, что бы я ни делала. Я уже в шрамах, получу больше, даже если вместо тебя или остальных, — Диана посмотрела на Даниэллу. Ее младшая сестра теперь казалась намного старше. — Мне не важно, будет ли больно. Но тебе важно.
Поэтому ей нужно было научиться сражаться.
Она не хотела, чтобы сестра страдала. Не хотела, чтобы Мило боялся спать, а Мелисса скулила по ночам, потому что не могла говорить.
Она хотела спасти семью, но не знала, как.
Вопросы о монстра теперь пропали. Может, она могла научиться, как отомстить существу. А потом вернется домой и столкнется с настоящим монстром.
Который не давал покоя ее семье.
Она сжала ладонь сестры. Она переплела с ней пальцы и крепко сжала.
— Вместе. Если он придет.
Они молчали пару мгновений, за которые она была ближе к сестре, чем за годы.
А потом Диана задала вопрос, от которого ее сердце замерло.