Вскакиваю с дивана в спешке, поскольку вибрация продолжается. Где он? Бросаю одеяло на пол, туда же отправляю диванные подушки и паникую, когда все еще слышу жужжание, но не вижу телефона. Нажимаю паузу на телевизоре, чтобы лучше слышать.
Звук идет не из этой комнаты. Внезапно я думаю о мороженом на кухне и убегаю, все еще держа ложку во рту. В моем сознании подушки — это препятствия, и я перепрыгиваю через них, будто участвую в гонке, когда спешу к телефону. Я добираюсь до него как раз вовремя, чтобы увидеть имя Фишера.
— Приветики, — отвечаю я.
— Грир?
Я вынимаю ложку изо рта и швыряю ее через всю комнату.
— Эй! Что случилось?
— Я застал тебя в спортзале? У тебя запыхавшийся голос.
Я подумываю солгать и сказать «да», чтобы скрыть смущение. Очевидно, мне нужно перестать есть мороженое, если я запыхалась от простого бега к телефону.
— Нет, я в порядке. Как ты?
— Устал. Это был долгий день. Прости, что я только что позвонил тебе. Мой мобильный телефон был вне досягаемости весь день во время съемок. Я пытался дозвониться до тебя в офис со стационарного телефона, но ты была недоступна.
Миллионы мыслей проносятся в моей голове, как пчелы, вылетающие из разоренного улья. Каждая из них хуже предыдущей, когда я пытаюсь решить, стоит ли упоминать, что он говорил с Луной.
— Твой босс сказала тебе, что я говорил с ней?
Пчелы перестают жужжать, и в моем мозгу появляются две коробки. Одна говорит «да», другая говорит «нет». Я смотрю на них, решая, какую из них проверить.
— Да?
— Это прозвучало как вопрос, — говорит он с легким смешком.
Я возвращаюсь к дивану, прижимая телефон к уху.
— Просто я не уверена, что должна признаться, что знаю об этом разговоре.
Фишер смеется.
— Она не рассказала тебе?
— Я вроде как уловила последние несколько секунд разговора из коридора. Мне стыдно. Мне очень жаль.
— За что? Она кажется очень хорошим боссом и подругой.
— У нее добрые намерения, но я немного волновалась, что она тебя спугнула.
— Меня? О, черт, нет. Мало что может меня удержать, когда я принимаю решение.
— О-о-о...
Я ухмыляюсь. Подогнув ноги под себя, я вдруг чувствую себя школьницей, разговаривающей со своим возлюбленным. Подняв взгляд к экрану, я вижу лицо Джиннифер Гудвин. Я поставила на паузу на том месте, где она плачет.
— Как прошел день? Я никогда не спрашивала тебя, над чем ты работаешь?
— Мы только что закончили пилотную серию проекта под названием «Грин». (Примеч.: Green в пер. с англ. «зеленая»). Он о женщине, которая завидует всему, что есть у другой женщины, поэтому она пытается изменить свою жизнь, чтобы быть похожей на нее. Идея в том, что она позеленела от зависти.
— Звучит круто. Какая у тебя роль?
— Я парень другой женщины, и завистница пытается увести меня.
— О...
Представляю, как Фишер целует множество женщин на экране, и понимаю, что есть причина, по которой он так хорошо целуется. Он много тренируется.
— Надеюсь, его заметят. Мне нравится иметь стабильную работу и быть очень близко к определенной знаменитости, — говорит он.
Я с трудом сглатываю, и в груди все сжимается. Держу пари, его партнерша великолепна. Тут же представляю, как Оливия Уайлд целует его, и испытываю целую гамму эмоций.
— Должно быть, ты и твои коллеги очень близки, да?
— Не совсем. Мы только начали снимать на прошлой неделе. Неловко играть некоторые сцены, когда вы едва пожали друг другу руки.
— Неловко? В смысле, лежать с ними голышом и целоваться?
Фишер слегка смеется.
— О, теперь понимаю, к чему ты клонишь. Я должен был догадаться, когда ты не отреагировала на мое замечание о близости со знаменитостью. Для протокола: я имел в виду тебя.
— Меня? Я не знаменитость.
— Поэтому я вчера видел, как в передаче «Доступ в Голливуд» обсуждали твою книгу?
— Они обсуждали? Что?
— Это был короткий отрывок, что-то о том, что она будет экранизирована.
— Ах, эта мелочь, — смеюсь я и машу ему рукой, хотя он меня не видит.
— Да, эта. Кстати, поздравляю. Я даже представить себе не могу, как ты взволнована.