Маринетт застонала в уме, мысленно давая себе оплеуху.
Сосредоточься, чёрт возьми!
Однако узел возбуждения, зародившийся внизу живота несколько часов назад, продолжал упрямо напоминать, что было бы неплохо реализовать хотя бы одну из своих фантазий.
Маринетт скрипнула зубами.
Сосредоточься, Маринетт!
Адриан, тем временем, начал свой сбивчивый рассказ относительно того, как он вообще умудрился докатиться до жизни такой:
— Вообще-то эта идея меня тревожила несколько лет: ещё была жива моя мама, когда я вдруг захотел сделать себе татуировку, — он тепло, но всё же немножечко грустно улыбнулся, вспоминая мадам Агрест. — Она и повлияла в большей мере на это решение, когда однажды, после моего заявления, что в будущем я сделаю её, принесла мне эскизы, и мы долго выбирали, какой лучше всего будет смотреться. Отец, разумеется, не был в курсе. Ну, я так думаю. Он в любом случае не одобрил бы это.
Поджав губы, Адриан недовольно мотнул головой.
— Окончательно я принял решение только после того, как Нино пару месяцев назад обмолвился, что у него есть один знакомый, который набивает крутые тату. В общем, в итоге… Вышло то, что есть.
Адриан прикрыл глаза, вспоминая, и Маринетт затаила дыхание, глядя на него.
— Выходит, о ней знает ещё и Нино? — вдруг переспросила она.
— Ага. Больше ни одной живой души, — он кивнул, а затем, нахмурившись, повернулся к Маринетт. — Ну, теперь ещё и ты, — улыбка тут же осветила его лицо, вынудив Маринетт тяжело сглотнуть. — Ты ведь никому не расскажешь?
Обеспокоенный тон его голоса заставил её напрячься: он не доверяет ей? Почему? Это лишь потому, что общается с Альей, а ей только сенсацию и подавай… Прикусив губу, Маринетт вдруг вспомнила, что подруга всё же никуда и нигде не проболталась о настоящей личности Ледибаг, поэтому могла бы поспорить с Адрианом, но потом вдруг передумала.
— Я…
— Это очень важно для меня, Мари, — он посмотрел на неё таким умоляющим взглядом, что у неё ноги подкосились и превратились в две тонкие макаронины, и если бы Маринетт уже не сидела — непременно упала бы. — Я не хочу, чтобы отец узнал об этом.
— Почему? — ляпнула она, усиленно стараясь смотреть на лицо Адриана, а не ниже.
— Ну, он зациклен на имидже, и всё такое, — пожал он плечами. — Если я буду вести себя не так, как он ожидает, то рискую нарваться на крупные неприятности. Поэтому приходится соответствовать… этому образу, — Адриан скривился, словно проглотил лимон целиком.
И Маринетт неожиданно ясно поняла: Адриан Агрест был не так прост, как все думали. Он слишком дорожил крупицами внимания отца, и поэтому старался соответствовать созданному образу «пай-мальчика», хотя на самом деле в глубине души… не был таким. Чего стоит та огромная татуировка во всю спину.
Глядя на её лицо, Адриан довольно кивнул:
— Рад, что ты понимаешь.
Маринетт, тяжело сглотнув, выдавила из себя ухмылку:
— Я никому не расскажу, если ты сейчас повернёшься ко мне спиной, чтобы я её внимательнее рассмотрела.
Адриан тепло рассмеялся — от этого у Маринетт внутри тут же запорхали миллионы бабочек — и тут же выполнил её просьбу, пересев так, чтобы она видела рисунок целиком.
Теперь Маринетт могла спокойно рассмотреть татуировку. Это была огромная морда льва, грива которого была составлена из сотни различных перьев (забавная ирония, не так ли?), а взгляд, казалось, пронзал насквозь. Кто бы ни был тот знакомый Нино, своё дело он знал на «отлично».
— А к-как это ты скрывал её всё это время? — нахмурилась она, скользя взглядом по татуировке.
Лаская взором широкую спину и мощные плечи, Маринетт пыталась дышать чаще и спокойнее. Однако мысли о том, как ей хотелось прижаться к Адриану, с силой провести ладонями по мышцам, а потом — ощутить весь этот вес на себе, над собой — только сильнее заводили её.