— Конечно.
Сквозь раздвижные стеклянные двери мы вышли на крыльцо, которое было таким же просторным, как и гостиная.
— Кстати, тебе необязательно со мной разговаривать, — сказала я.
Он обнял меня рукой за плечи и прижал к себе. Всё моё тело напряглось.
— Заткнись. Моя любимая девочка только что вернулась. Дай мне насладиться.
Я тихонько фыркнула.
— Любимая девочка?
Он поправился:
— Женщина.
Я вгляделась в его лицо. Его веснушки, казалось, стали темнее.
— Я думала, у тебя теперь полно любимых девочек. Я хочу сказать, ты только посмотри на себя. Ты теперь настоящий мужчина.
— Настоящий мужчина? — он усмехнулся. — Если бы все сейчас не пялились на нас, я бы зажал тебя у себя под мышкой и взлохматил бы твои чудесные волосы.
— Только посмей.
— Ладно, — он посмотрел на меня, всё ещё улыбаясь. — А если серьёзно, я рад тебя видеть.
— А я тебя.
Когда мы дошли до ограждения, сделанного из переплетённых шлифованных веток, я высвободилась из-под его тяжелой руки.
— Как дела?
— Довольно неплохо. Я пошёл служить через год после твоего отъезда. Чтобы заплатить за колледж.
— Военно-морской флот или сухопутные войска?
— Морпехи.
Я провела пальцами по сучкам на золотистых ветках ограждения, которое мой папа и отец Августа поставили тут, когда Джеб купил гостиницу. Папа был талантливым плотником. Он научил своему ремеслу отца Августа, а тот в свою очередь купил компанию отца после его смерти.
Я оперлась локтями о толстую балюстраду и, сощурившись, посмотрела на густые заросли сосен, которые росли на острых хребтах Флашеронских скал. Вид из гостиницы определенно превосходил вид из окна того жилища, которое я называла домом. Не то, чтобы я собиралась признаться кому-нибудь в этом.
— Слышала, ты сейчас работаешь со своим папой, — сказала я.
— Ага.
Август провёл рукой по дереву, осторожно пройдясь пальцами по сучкам, после чего развернулся и облокотился на ограждение.
— И как идут дела?
— Бизнес процветает. Нужна работа?
— Работа?
— Помню, тебе нравилось строгать дерево.
— Это было, — в моей голове возник образ отца, — давно. К тому же, у меня есть работа. Я работаю здесь.
Я хотела, чтобы мой дядя платил Эвелин в полном объёме, поэтому предложила помочь с уборкой. Моя чопорная тётушка сначала воспротивилась, но она довольно быстро поняла, насколько я эффективна, и передумала. Когда Эвелин пронюхала про нашу сделку, на меня вылился целый поток испанской брани. Каждый раз, когда она становилась эмоциональной, её родной язык вырывался из неё точно гейзер.
Вначале я, и правда, помогала убираться, но через неделю мое обоняние стало таким острым, что мне пришлось держаться подальше от чистящих средств. Я переключилась на бельё и глажку, а иногда помогала пылесосить или работала с Эвелин на кухне.
Август свёл свои густые черные брови, едва ли не в сплошную линию.
— До меня только что дошло.
— Что?
— Ты же уже виделась с Лиамом?
— А что?
Его взгляд упал куда-то у меня за спиной, и на его виске запульсировала вена.
— Я так понимаю, мы уже встречались в этой жизни, Несс Кларк.
Помяни чёрта. Я медленно развернулась.
Лиам прожигал меня взглядом. И я клянусь... в этот момент из его глаз даже начали вылетать маленькие молнии.
— Где твоя метёлка?
Я наклонила голову.
— Хочешь одолжить?
Молнии тут же превратились в электрические разряды.
Раздались хлопки в ладоши, которые прервали наше напряженное молчание, после чего Люси воскликнула:
— Всех членов стаи просят пройти в конференц-зал.
Август неохотно выпрямился.
— Увидимся за ужином?