Да! Проклял от души. Но замуж я выйду!
Мои родители не женаты, бабушки, прабабушки замуж не выходили, сёстры двоюродные и троюродные. Но я не собираюсь повторять их судьбу. Мне двадцать девять, и я уже обручена, между прочим. Ха! Вот тебе колдун-болтун, твоё проклятие!
Думала я накануне свадьбы.
***
Мы стояли в очереди на регистрацию. Рядом со мной Ларка — свидетельница, а с Гришей Петька, коллега, ставший вдруг свидетелем. Потому как друзья Гришины резко закопались в дела, а самый лучший друг вообще оказался в другой стране.
Сзади была толпа.
Не наших гостей.
Следующих брачующихся и их очень ждущих и громко смеющихся друзей.
Мы тоже так хотели. Думали, что будет уйма друзей и родственников, они оценят моё шикарное платье, Гришин костюм, выбранный тоже мной, и будут посекундно улыбаться, разделяя наше счастье.
Но все резко оказались очень заняты.
Невезение.
Нет. Колдун-болтун, проклятие!
Я старалась не огорчаться по этому поводу, надеясь, что мой внешний вид оценят два фотографа и оператор. И точно знала: платье оценила Ларка. Она была в восхищении. И предыдущая невеста. В очень простом и бедном платье.
В какой-то момент, когда до нашей очереди оставалась всего одна пара, Гриша как-то посерьёзнел, хотя куда уж больше, и попросил отойти в стороночку. Мы вышли на улицу, и тут он огорошил, сказал, будто Ларка ему больше подходит, у них много общего. И, конечно, она пряники любит, и вообще они с ней давно уже встречаются.
Ненавижу пряники.
Подруга моя распрекрасная тут как тут: вынырнула из-за угла и виновато улыбнулась, приплетая судьбу. Она мне вроде как услугу оказала, забрав того, кто мне не предначертан.
В судьбу я не верила, Ларке тем более. А в проклятие — очень.
Жутко разозлилась, дала Грише пощёчину, но посчитала, что этого недостаточно. И в конце концов, ведьма я или кто? Взяла, да и вызвала дождь.
Вызвала и сама промокла, потому что у Ларки в сумочке зонт оказался.
В клатче…
Зонтик…
Как раз на двоих.
Тут я, конечно, смекнула, что Ларка — ведьма и тоже шифруется. Гришку она скорее всего приворожила. Вот только приворожить можно того, чьё сердце не занято. Получается, что мой благоверный вовсе никогда моим и не был…
Из ЗАГСа я не сбежала — гордо удалилась, пожелав парочке счастья и мысленно насылая на них несварение желудка, икоту, метеоризм, а на Ларку ещё и прыщей побольше.
Не везёт мне с мужчинами. Двадцать девять лет как не везёт.
Иду себе мокрая — дождь от души вызывала; страшная, тушь-то размазалась, а помаду я сама по щекам размазала — от злости; волочу фату по асфальту. Я хмурюсь, небо хмурится, льёт как из ведра, и тут в кого-то врезаюсь. Я падаю и снова в лужу, поднимаю глаза, а передо мной тот самый грубиян в костюме.
— Опять ты невезучая! — с усмешкой выдыхает он и… обходит меня стороной.
— Ну ты… Ты! Чтоб тебя! — кричу я, а этот смеётся и идёт дальше.
Это было последней каплей — скрывать свою суть я больше не в силах. Правда, поняла это лишь очнувшись, уже сидя сверху на красавчике и молотя того кулаками по его идеально скроенному костюмчику.
— Ох ты, жгучая… — говорит он, облизывая свои пухлые губы, и уже тянется меня поцеловать.
А я ему пощёчину, а он меня на землю: переворот, и я зажата в его объятиях.
— Секса без прелюдии со сбежавшей невестой у меня ещё не было, — шепчет и задирает подол платья.
До меня наконец дошло, что красавчик-то пьян, поэтому я его так легко и повалила. А пьяные они хуже чёртовых сыновей. Как завизжу, как ударю его в пах и наутёк.