У Леры аж слезы набежали при виде наспех нацарапанных слов. В них крылось искореженное какое-то, но однозначное неравнодушие! Она взяла Зару за руку и прошептала:
— Они предлагают мне ужасное… Я не могу так… Помоги мне сбежать! Давай сбежим отсюда вместе! Я знаю, ты не одобряешь того, что здесь происходит…
Но красавица с укором покачала головой, как мать проказливому ребенку. Так нельзя себя вести, что ты!
Медленно выдернула свое запястье из слабых Лериных пальцев. Отобрала осторожно записку. Встала, грациозно покачнувшись, и ушла, осуждающе цокая брендовыми каблучками. Недорого же стоило ее сочувствие!
На Леру снова накатила тоска. Она взглянула на чужой матрас и не удержалась от брезгливости. И на этом сегодня надлежит спать? Чистое белье ей, конечно, дать не удосужились. Ни подушки — голову прислонить, ни одеяла, чтобы накрыться.
Нахлынула жалость к себе. Почему они не могут ее забыть? Просто оставить в покое? Почему ее, как дикого зверя заперли в клетку и мучают…
Как ни крепилась, из глаз брызнули слезы и она громко, с чувством произнесла:
— Гады. Ненавижу! Чтоб вы все сдохли!
От этих слов ей стало чуть легче. Как будто яд из нее сейчас с этими звуками просочился наружу, оставив после себя сухой, выжженный след в душе.
Богдана когда-то уверяла, что сильные желания обладают силой воплощения. Поэтому их надо впускать в себя разборчиво, как гостей в свой дом. Не пригласишь ведь к себе головореза или насильника… Но Богдана никогда не встречалась с Ваграмом. Она понятия не имела, каково это — ждать своей смерти после пытки.
— Ээ… Так хорошо шла, а заблудилась на последней развилке! — раздался вдруг негромкий голос над ее ухом. — Вставай, Чаялэ! Настало время расправить крылья.
Лера вздрогнула от радостного предчувствия, потянулась за голосом и от этого очнулась. Открыла глаза и беспомощно заморгала. Поначалу испугалась, что ослепла. Ничего не видно, густой мрак повсюду. Ни окна, ни форточки, ни даже маленькой щелочки, пропускавшей свет!
Девушка осторожно поднялась с матраса и, держась за стенку, направилась туда, где вроде бы располагалась дверь. Нащупав ее холодное, металлическое покрытие, она легла на пол и прильнула лицом к щели, из которой струился тонкий, восхитительный ручеек свежего воздуха.
Вот бы стать сквозняком, просочиться под дверью наружу и вылететь из этого здания на свободу! Пролететь над лесом и — прямо в облака… Там хорошо: нет границ, нет стен, нет жестоких сердец и острых иголок…
Ее мечты нарушил резкий, глухой хлопок вдалеке. Кажется, кто-то упал плашмя. Или нет… Скорее, деревяшка шлепнулась свысока.
За хлопком последовал еще один. А потом еще. Происходило нечто неординарное, нереальное для этого укутанного ночным отдыхом дома, а узнать, что именно, — не у кого.
Вскоре шум приобрел разные оттенки и стал пугающе совпадать с вибрацией стен и потолка. Вот тогда стало по-настоящему страшно.
Ваграм бандит. Возможно, кому-то он крепко насолил, и теперь на его дом напали, чтобы отомстить. Неизвестно теперь, что будет с ней, беззащитной пленницей. Мелькнула на секунду надежда, что это ОМОН пришел к ней на помощь, но девушка ее отогнала. Слишком хорошо для правды…
Лера забилась за массивный кожаный стул, съежилась в комочек и ожидала дрожа, когда же происходящее закончится. Твердила про себя, что хуже, чем есть, ее положение стать не может.
Наконец, шум затих, и потолок трясти перестало. Одна из сторон очевидно одержала верх. Значит скоро решится и ее участь.
За дверью раздались глухие шаги и тут же следом прозвучал выстрел. Как будто по барабанным перепонкам врезал кто-то с размаху. Лера вздрогнула всем телом и запоздало зажала уши. Сердце колотилось все быстрее, с каждым стуком набирая разбег. Она крепко зажмурилась. Спряталась в свой невидимый домик.