Но нет, Северус думал о Лили. Представляя себе её образ, он вспоминал её нежный, потрясающе красивый голос, Снейп был готов слушать его днями и ночами. В глубине души он всегда мечтал быть с ней. Только с ней одной.
При каждой встрече он любовался её ярко-зелёными глазами, они ассоциировались с вечнозелёным лесом, неистово блестели, и всегда в них был огонёк.
«А её волосы! До чего же шикарны были её волосы.» Рыжие, с золотыми переливами. Северус не видел таких больше ни разу в жизни, а даже если и видел, это было совершенно не то. Лили Эванс была для него совершенством, недосягаемым и неповторимым идеалом. Он абсолютно точно не променял бы её ни на кого другого. Она была неповторимой. И влюбившись в неё однажды, Снейп больше никогда не возжелал кого-либо ещё.
«Не совсем так», — всплыло вдруг в его памяти. В то же мгновение мысли его унеслись уже в совсем другую сторону. Впервые за много лет в голове всплыл Её образ.
Обычная, ничем не примечательная и совсем не такая, как Лили. Она не была очень красивой, очень умной, очень привлекательной. Слово «очень» — вообще не про неё. Магловская француженка — такой её запомнил Северус.
«Эмилия.»
В отличие от Лили, вспоминать о ней было не так больно, но и не так приятно.
«Всего одна ночь. А какой жизненный переворот.»
Да, единственным по-настоящему хорошим воспоминанием, которое она оставила после себя, была Ребекка. Снейп был в какой-то мере даже благодарен ей. Ребекка Лефевер — его единственный родной человек. Который не убьёт, не предаст и…поймёт.
А это было важнее всего. В этой жизни Северуса никто не понимал. А Ребекка смогла, она этого захотела.
Снейп в глубине души понимал, что они не просто близкие друг другу люди, они будто родственные души. И это действительно было так.
Словно выпав из своих размышлений, он снова вернулся в реальность, открыв глаза. Свеча на прикроватной тумбочке тускнела, догорал фитиль.
— Арресто моментум.
Сказано было слишком тихо, едва слышным шёпотом, но тем не менее, Северус услышал.
И совершено точно не собирался бездействовать. Он сию секунду поднялся с кровати, сразу взяв в руки палочку:
— Люмос.
Накинув свою привычную чёрную мантию, он бесшумно подошёл к приоткрытому окну. На улице не было ни души. Ни души, кроме фигуры его дочери, уходящей вдаль.
— Куда же мы собрались, юная леди? — задал он сам себе вопрос.
«К Поттеру, куда же ещё», — первая его догадка была весьма логичной.
Применив защитные чары, Северус, стараясь не терять времени, покинул дом. Через дверь, разумеется.
Выйдя на пустынную улицу, он уже было подумал, что она трансгрессировала, но вскоре заметил её неподвижно стоящей посреди квартала, девушка молча вглядывалась в звёздное небо.
Надо признать, Снейпа это совсем не разозлило, а наоборот, весьма позабавило и даже удивило.
***
«Не выгонит же он меня одну на ночь глядя», — Ребекка всё ещё размышляла над этой ещё более безумной идеей, но было страшно. Слишком страшно.
— Он наверняка и видеть меня не захочет. Я действительно некрасиво ушла. Ничего не объяснив, не попрощавшись. Почему?
Страх. Вот она первая и единственная причина. Страх перед отцом, перед Гарри и всеми остальными. А ещё стыд. В особенности перед Люпином, тот момент девушка стала отныне считать своим самым ужасным воспоминанием. Это отвратительное ощущение съедало девушку изнутри, было невыносимо даже думать обо всём этом.
— Но ведь я…я же люблю его. Наверное, — признаваться самой себе в подобном — одно из самых тяжёлых испытаний.
Она чувствовала себя полнейшей идиоткой. Какая любовь? Слишком всё сложно. Бекки не была уверена в том, что Блэк чувствует к ней тоже самое. А уж об отце она и думать боялась. Что он сделает, если узнает? Ребекка вряд ли когда-нибудь набралась бы смелости рассказать, что прошедшие дни и ночи она проводила совсем не с Гарри Поттером. “Такому разговору я бы предпочла поцелуй дементора.” И действительно, это не так пугающе.
“А Гарри?” - не менее страшная мысль поселилась в её сознании. Ребекка всегда боялась того, что её друзья могут отвернуться от неё, узнав о её происхождении. А уж Гарри, узнав об отношениях Бекки со своим крёстным, должно быть, возненавидит её.
“И будет иметь полное право. На его месте я сделала бы то же самое.”
А её монолог всё продолжался. Вслух.
Тяжело вздохнув, она, наконец, произнесла: