— Я ни во что не играю. Я слишком для этого устала.
Бронвин отвернулась и зашла в дом. Однако Брайс пошел следом и остановил ее, поймав за локоть. Она попыталась стряхнуть его руку, но он держал ее крепко, хоть и нежно.
— Что случилось? — спросил он. — Пьер или Алиса чем-то тебя расстроили?
— Нет, конечно, — покачала головой она.
— Значит, это я? — сухо спросил Брайс.
— А тут был кто-то еще? — отвернув голову, чтобы Брайс не мог прочесть по ее губам, съехидничала она. Бронвин снова попыталась вырвать руку, а когда Брайс не отпустил, посмотрела на него и четко произнесла: — Мне больно.
— Прости, — он тут же убрал руку. — Я не хотел сделать тебе больно.
Видя искренне раскаяние в его глазах, Бронвин почувствовала себя виноватой.
— Ты не сделал, — призналась она, — просто я устала, и не хочу разговаривать.
— Ты ожидаешь, что оттолкнешь меня и я убегу, поджав хвост? — Он усмехнулся, снова взял ее за локоть и чуть встряхнул, словно подчеркивая свои слова.
— Нет. Я ожидаю, что ты будешь уважать мои желания. — Бронвин устала бороться с ним. Она больше не сопротивлялась и безвольно повесила руки.
Брайс вздохнул, взял ее за второй локоть.
— Почему ты злишься на меня? — спросил он, скользнул ладонями по ее рукам, а потом обнял лицо и провел большим пальцем по дрожащим губам. Он наклонился ближе и хрипло прошептал: — Я хочу снова быть с тобой этой ночью.
Бронвин решительно качнула головой.
— Нет.
Байс резко отпустил ее и отошел.
— Почему? — холодно осведомился он.
— Ты еще спрашиваешь? Я сказала тебе, что вчерашняя ночь — это ошибка. Думаешь, я горю желанием снова лечь в постель с мужчиной, которого передергивает при мысли о сексе со мной?
— Слушай, я был ослом, когда это сказал, и мне очень жаль. — Он вскинул руки в знак капитуляции. — Я соврал, чтобы посильнее ранить тебя. Иначе бы мне пришлось признать, что ты права: я хочу тебя.
Бронвин с безразличием смотрела на него. Она знала, — он отказывается от тех слов, только для того, чтобы затащить ее в постель.
— Я не буду тебя умолять, — предупредил он.
— Я этого и не жду, — пробормотала она.
— Что? — нахмурившись, переспросил Брайс, а когда она отказалась повторить, выругался себе под нос и отвернулся. — Ненавижу это. Я хочу слышать каждое твое слово. Хочу слышать смех своей дочери. Я так многого хочу…
Бронвин слышала разочарование в его голосе и немного смягчилась. Она обошла Брайса, встала к нему лицом и осторожно положила руку на плечо.
Он дернул плечом и впился в Бронвин взглядом.
— Не смей! — зло сказал он.
Бронвин удивленно насупилась.
— Не сметь что?
— Жалеть меня. — Разочарование исчезло из его голоса, теперь он был тверд, как гранит.
— Поверь, жалость — последнее, что я к тебе чувствую.
Очевидно, он снова ее не понял, потому что раздраженно вздохнул и пробормотал:
— Ложись спать.
Бронвин смотрела, как он идет по холлу, заворачивает за угол, а потом услышала, как хлопнула дверь кабинета. Он напоминал ей раненного льва. Растерянного истощенного, но все же не прекращающего сражаться. Он отличался от того Брайса, которого она любила, но в нем все еще было то, от чего до сих пор захватывало дух.
Волей-неволей, но Бронвин пришлось с горечью признать, что она все еще любит Брайса. Любит и ненавидит. А он ненавидит ее еще больше. И ей оставалось одно — придумать, как оградить свое сердце от боли, которую он может еще причинить.
***
— Куда ты собралась? — с подозрением спросил Брайс, отрываясь от ноутбука и рассматривая Бронвин.
Она была одета в черные дизайнерские брюки и шелковый бирюзовый топ. Они все еще были великоваты, но смотрелись очаровательно, особенно с ее темными волосами, ниспадающими на плечи блестящими волнами, слегка загорелым лицом и розовой помадой. Впервые за долгое время Бронвин была удовлетворена тем, как выглядела.