Завитки огня в камине отплясывали сложные па перед ней, опаляя руки своим жаром. Римма видела в них психоделические картины, размазанные по холсту чёрные кляксы. Их отношения. Любовь. Верность. Фальшь их совместной жизни. Права Алиса. Ставя на себя штрих-код, женщины часто забывают, что его нельзя сорвать с кожи в любой момент, как наклейку с банана. Если уж продаешься, то не кричи от обиды. Он покрыл и эти расходы — обиды, страдания, требования.
— Что это было, мать твою? Совсем взбесилась? Я уже боюсь к тебе подходить — вдруг укусишь. — Туманов зашел внутрь, стряхивая с себя снег.
На его лице бенгальскими огнями прыгала улыбка, от одного уголка губ до другого. Такой счастливый: и не очень-то важно, есть она рядом или нет. А она с ним чахнет и тускнеет, как столовое серебро, которое никогда не протирают и не выставляют на праздничный стол.
Женщина — отражение любви мужчины. Или его безразличия.
— Все хорошо, прости, — в который раз сдалась она, дрожащей рукой поднимая белый флаг. Изорван в клочья, выцвел, покрылся пятнами, но все еще белый.
— Мы с парнями в баню, — для галочки сообщил он, быстро собирая необходимые вещи. — Не скучай.
— Чего мне скучать? Ты всего лишь привез меня как пыльную вазу сюда. Я тебе к черту не нужна.
— Вот видишь, ты все понимаешь.
Римма задохнулась, в очередной раз поражаясь глубине его отвратительного характера.
— Как скажешь. Я тоже прогуляюсь по местному бару. Надеюсь, австрийские мужики не такие бесчувственные, как ты.
Девушка резко встала с кресла, и огоньки рассыпались в ее глазах калейдоскопом. Рука Дмитрия перехватила ее запястье и притянула к его мощному торсу.
— Риммуля, — обманчиво тихий голос пощекотал ее за ушком, — не дури, ведь пожалеешь потом.
— Уже жалею, — ей казалось, что она крикнула это громко и гордо, но на деле ее голос лишь еле слышно прожужжал над его ухом.
Туманов отпустил ее, немного более небрежно, чем хотел, и продолжил одеваться.
— Какая же ты бедная! Все вы, телки, бедные и несчастные. Мечтаете о любви и принцах, становитесь феминистками и идете на марши. А что на деле? — Улыбка, ставшая оскалом, была направлена на нее. — Где ваши независимость и крутость? Какого хрена вы все ищете кошелек, чтобы на него запрыгнуть и тянуть бабки до конца жизни? Я не против нашего сотрудничества: я тебя трахаю, ты сидишь на моей шее. Обменялись важными частями тела. Что еще ты хочешь?