— Это я поняла.
— И как только ты отдашься ему, то больше никогда не увидишь.
На мгновение в машине повисает тишина.
— Далила, — Дафна разворачивается всем телом, недоверчиво глядя на меня, — пожалуйста, скажи, что ты этого не сделала…
Прикусив губу, я киваю. Я не могу лгать своей сестре. Она все равно видит меня насквозь.
— Как? Когда? Почему?.. — Дафна откидывается на спинку сидения, глядя вперед на дорогу. — Ты только что провела двадцать минут, перечисляя все причины, по которым терпеть не можешь этого придурка и насколько он тебя раздражает, и я согласна, он — все, что ты ненавидишь в человеке — а потом ты просто отдаешься ему?
— Я понимаю не больше твоего. — Сжимаю руль вспотевшими ладонями. Дотянувшись до панели управления, включаю кондиционер, потому что здесь вдруг стало жарко. — Он очень обаятельный. Иногда ему трудно противостоять. Когда ты встретишь его, ты все поймешь.
— Я встречусь с ним?
Я вздыхаю.
— Наверное. Он повсюду, Даф.
— Так и когда же вы переспали?
— Я не знаю. Может, ранее на этой неделе.
На самом деле, во вторник вечером. Примерно в семь часов. Не могу сказать сестре это, хотя… Я должна выглядеть хладнокровной, потому что внутри я — какая угодно, только не хладнокровная. И если скажу слишком много, Дафна начнет разнюхивать, как ищейка.
— Без разницы. В какую ночь это было? — начинает давить она. — Это было до или после того, как он постучал в твое окно?
— До.
Дафна хлопает рукой по приборной панели.
— Значит, ты отдалась ему, и он не сбежал как мудак. Это о чем-то говорит.
Я качаю головой, включаю сигнал поворота и сворачиваю к нашему выезду.
— Он принес мою одежду, которую я оставила у него.
— Ты ушла домой голой?
Мы останавливаемся на красном сигнале светофора, и в это время мой телефон гудит из подстаканника между сиденьями. Я читаю сообщение, радуясь предлогу сменить тему. Еще с той ночи я продолжаю ожидать, что мой телефон взорвется от сообщений Зейна, но он держится на расстоянии. Не знаю, какова его игра, но чувствую, что все, что он делает — это какая-то стратегия. И, черт, это работает. Чем больше Зейн остается в стороне, тем больше я хочу, чтобы он снова меня побеспокоил. Никогда не была так смущена.
— Рут хочет, чтобы мы пообедали с ней в клубе Лагуна-Палмс. Она сейчас там.
— Хорошо. Я проголодалась. В самолете нам дали хумус и крендель с солью и только после того, как я съела все это, увидела, что срок годности хумуса истек четыре месяца назад. — Дафна кладет руку на свой урчащий живот. — Так или иначе, это было хорошо?
— Извини, что было хорошо?
Сестра приподнимает бровь.
— Ты же отлично знаешь, о чем я спрашиваю.
Сжав губы, я делаю вдох через нос и обдумываю ответ в течение двух секунд.
— Это было невероятно.
— Мои девочки! — Тетя Рут, заметив нас, встает из-за стола, кладет салфетку на тарелку и бросается к Дафне. — Боже мой, как ты выросла! Ты такая высокая! И, наконец, потеряла свою детскую припухлость, как, думаю, ты и хотела.
Прежде чем сесть, мы с Дафной обмениваемся взглядами, стараясь не смеяться. Комплименты тети Рут общеизвестно оскорбительны.
— Я знала, что вы вырастете красавицами, — говорит тетя Рут. — Вы обе. Моя Деми тоже. Говорю вам, это гены Роузвуд. Мы благословенны.