Граф резко рассмеялся. «С каких это пор тонна заботится об истине? Общество находит скандал гораздо более интересным ». Он указал на полки своей библиотеки. «Если вы хотите найти кого-нибудь, кого интересует эта концепция, вам придется поискать труды Платона или Аристотеля».
«Они тоже написали главу о цинизме?»
Несмотря на демонстрацию беззаботного остроумия, Осборн мог быть довольно проницательным. Иногда даже слишком.
«Я не в настроении для лекций, если вы не против».
«Тем не менее, я чувствую себя обязанным высказать свое беспокойство. Я бы не хотел, чтобы ты стал отшельником, бескровным и ожесточенным. Или монахом. Взгляд его друга был подобен прикосновению острия ножа к сырому пятну. - Кстати, правда ли, что вы дали Адрианне ее кондж?
Киртланд почувствовал, что краснеет. «Она становилась слишком требовательной».
«Ах. Вы имеете в виду, что она хотела видеть вас при случае?
«Я не такой бескровный, как это», - ответил он, стараясь не выглядеть слишком защищающимся. Он подумал на мгновение упомянуть о своей встрече с полуночной Валькирией, но решил, что правда будет звучать более странно, чем вымысел. Или, если на то пошло, более сенсационным, чем любые сплетни, циркулирующие в обществе. Его губы изогнулись при воспоминании об этой странной интерлюдии. Никогда больше он не будет обвинять миссис Рэдклифф, знаменитого писателя, в том, что она обладает чрезмерным воображением.
- Тем не менее, вам следует почаще покидать уютные пределы Хеннинг-холла. Важно знать, о чем идет речь ».
Что-то в тоне друга прервало его размышления. "Что, черт возьми, это должно значить?"
«Небольшой дружеский совет - вот и все». Осборн встал и подошел к камину. - Поскольку мы говорим правду, Джулиан, дело в том, что на днях лорд Линсли спрашивал меня о вас. Незаметно, конечно, но встал вопрос о лояльности королю и стране ».
Граф почувствовал, как его челюсть напряглась. «Вы сомневаетесь в моей лояльности?»
«Ни на мгновение».
Киртланд медленно выдохнул. Осборн был его ближайшим другом. Возможно, его единственный друг. И хотя он никогда бы не признался в этом вслух, малейшее колебание заставило бы его остановиться.