Бен выходит из машины и обходит спереди внедорожник, чтобы встретить меня со стороны пассажирской двери, пока я иду по главной дорожке. У меня внезапно появляется желание идти в противоположном направлении. Моя уверенность покинула здание. После работы Бен не переоделся, но снял пиджак и закатил рукава. Если он был в галстуке, то сейчас он его снял.
Этот мужчина как никогда вне моей лиги. Красивый, уверенный и уравновешенный — он двигается так, словно не провел ни дня, желая быть в чьём-то теле.
Как мы дошли до этого? Я удивилась, когда он открыл дверь и наблюдал, как я иду к нему последние несколько ярдов. Когда оказываюсь рядом, он слегка наклоняет голову.
— Мэдисон.
Я сдерживаю улыбку и наклоняю голову в сторону, прежде чем сесть в машину. Чёрные кожаные сиденья согревают мою попу. Ах, богатые люди действительно знают, как жить.
Бен закрывает за мной дверь, и я смотрю, как он возвращается назад к водительской стороне. Он запрыгивает на сиденье с уверенной грацией пантеры и поворачивается ко мне, небрежно положив одну руку на руль.
— Куда?
Глава 11
Бен
— Смешно. Для меня это тоже впервые.
— Ты никогда не был в тату-салоне? — спрашивает она.
Я смотрю на стену, покрытую замысловатыми рисунками, и качаю головой.
— Эй, вам придется вернуться позже, — раздается за спиной голос гризли. Я поворачиваюсь и оцениваю парня за прилавком. Ему, наверное, около тридцати, черная концертная футболка, джинсы, взъерошенные волосы, цветной забитый рукав на правой руке. — Один из моих мастеров заболел, а остальные заняты.
Улыбка Мэдисон исчезает.
— Дерьмо. Я даже не подумала о том, чтобы договориться заранее.
Она поворачивается ко мне с насупленными бровями, нижняя губа чуть выпячивается. Мне не нравится ее выражение лица. Мне также не нравится мысль о том, что наша ночь может оборваться.
— Ты делаешь татуировки? — спрашиваю я парня.
Он скрещивает руки на груди и бросает на меня презрительный взгляд.
— Это мой салон.
Хорошо, он не испортит ее кожу.
— Я заплачу тебе в пять раз больше твоей обычной ставки, если ты сможешь кое-что сделать. Татуировка, которую она хочет, не займет много времени.
На самом деле я понятия не имею, сколько это займет времени. Я думаю, справедливо предположить, что у Мэдисон нет ничего слишком сумасшедшего на уме для ее первой татуировки. Я бросаю на нее взгляд, и она кивает, разинув рот.
Парень секунду обдумывает мое предложение, хмурится. Он раздражен, но не настолько, чтобы не обслужить. Вздохнув, он направляется в свой кабинет.
— Да, хорошо. Дай мне секунду.
Мэдисон подходит и наклоняет голову, чтобы прошептать:
— Тебе не нужно было этого делать. Теперь это, наверное, будет стоить смехотворно дорого.
— Ну и что? Ты собираешься навсегда испачкать свое тело — по крайней мере, теперь ты в хороших руках.
Несколько минут спустя владелец представляется как Пол и ведет нас в заднюю часть помещения. Он проявляет больше интереса к Мэдисон, чем ко мне, идет рядом с ней и спрашивает, откуда она узнала о его салоне. Над головой громко играет музыка и постоянно жужжат иглы, когда мы проходим мимо других художников за работой. У Пола есть своя отдельная комната — наверное, преимущества владения этим местом, — и как только мы оказываемся внутри, Мэдисон описывает, чего она хочет.
— На самом деле, просто контур розы.
Мое сердце колотится в груди.
— Маленький, — продолжает она, — и я имею в виду маленький — даже микроскопический.
Пол усмехается.
— Вот, у меня есть изображение, сохраненное на моем телефоне.
Он подходит к тому месту, где сидитМэдисон, и она поднимает телефон, чтобы он увидел. Я все еще сомневаюсь, правильно ли я ее расслышал. Она сказала «роза», не так ли?
— Ладно, значит, больше геометрический, чем органический, — говорит он, понимающе кивая.
— Вот именно. Это почти как урезанная версия розы. Кто-то другой может не понять, что это такое на первый взгляд.