— Но… — мой голос дрогнул, выдавая меня.
— Но я никогда не утверждал, что я хороший парень. — Он сделал ровный вдох. — Я не твой принц, Бамболина.
— Я понимаю тебя, Никко. Я вижу в тебе хорошее. И я хочу…
Остальные слова я не успела произнести. Губы Никко обрушились на мои, жестко, требовательно, оставляя отметины. Я задыхалась у его губ, пытаясь не отставать от заданного им темпа. Пытаясь удержаться на плаву, я тонула в нем. Его язык скользил по моему, его пальцы в моих волосах, его сильное, горячее тело прижимало меня к стене. Мои руки пробежали вверх по его груди, изгибаясь на его широких плечах, когда Никко усилил, углубил поцелуй. Он целовал меня с яростным отчаянием и желанием, от которого у меня подкашивались колени, и дрожало все тело.
— Господи, Лина, ты на вкус словно райский нектар. — Он придвинулся еще ближе, снова вжимаясь в меня бедрами под таким углом, что я буквально лишилась костей. Я чувствовала его, чувствовала, как его набухший член вжимается в мое лоно, пока я раскачивалась и извивалась, отчаянно желая почувствовать его внутри себя. Отчаянно желая, чтобы он ослабил боль, нарастающую во мне.
Убрав волосы с моего лица, Никко отстранился, чтобы посмотреть на меня. Кожа горела, тело превратилось в тугой комок нервов.
— Тебе это нравится? — спросил он, и я, прикусив губу, кивнула. — Черт, — тяжело сглотнул Никко, прежде чем снова взять мои губы в плен своих губ, заявляя на меня свои права. Клеймя меня каждым поцелуем и покусыванием, поглаживанием и очередным покусыванием. Никко продолжал раскачиваться в такт, заданный его поцелуями, одна его рука опустилась на мое бедро, после чего он обвил мою ногу вокруг своей талии. Сначала он вел меня медленно. Дразня и мучая. Но затем Никко изменил ритм своих движений, отчего я взлетела на неизведанные доселе высоты. Я буквально простонала его имя, требуя большего.
Еще больше.
Еще больше.
Никко выругался, произнеся мое имя на итальянском, прозвище, которое я не смогла разобрать. Но он не остановился. Наши тела были соединены всеми возможными способами, учитывая, что мы оба все еще были полностью одеты.
— Что-то происходит, — простонала я, едва осознавая, что говорю. Все, что я знала, это было хорошо, слишком хорошо, когда он прижимался ко мне. — Я хочу большего, Никко…
Его рука нырнула между нами, исчезая под моей юбкой и находя мягкую плоть меж моих бедер. Он подцепил мои трусики сбоку и без предупреждения засунул в меня палец. Это было больно, но острый укол боли быстро исчезал, омываемый волнами удовольствия, внезапно обрушившегося на меня.
— О боже, — повторяла я снова и снова, пока пальцы Никко находили идеальный ритм, доводя меня до безумия. Меня никогда раньше так не трогали, даже я сама. Это было… всем.
А затем все прекратилось.
Никко оторвался от меня, коснувшись своим лбом моего.
— Скажи мне, что это не то, что я думаю? — Он выдавил из себя слова с трудом.
— Ч-что ты имеешь в виду?
— Скажи мне, что это не впервые, когда тебя кто-то… так трогает.
— Я… Какое это имеет значение? — Мое дыхание было неровным, грудь тяжело вздымалась.
— Черт. — Его кулак ударил по стене рядом с моей головой, звук эхом прокатился по мне, стирая блаженное чувство, охватившее меня.
— Никко, все в порядке. — Я наклонилась к нему, пытаясь поцеловать. Но он отпрянул, прищурившись.
— Я должен идти, — сказал он.
— Что? — Я нахмурилась, сердце бешено колотилось в груди. Я не могла думать, не говоря уже о том, чтобы осмыслить то, что он говорил.
— Я не должен был этого делать.
— Целовать меня?
— Помимо всего прочего. — Уголок его рта опустился вниз, когда он медленно отступил, оставляя меня холодной и уязвимой. Я поправила юбку, разглаживая смятую ткань, ледяные пальцы реальности вцепились мне в горло, когда до меня дошло, что только что произошло.
Что происходит сейчас?
— Я хотела, чтобы ты прикоснулся ко мне, — сказала я, пытаясь все исправить. Я была так счастлива, а теперь все рухнуло. — Мне понравилось. Тебе не нужно чувствовать себя виноватым только потому, что я, э… — я поперхнулась этим словом. — Правда.
Его глаза потемнели, в них сверкнул стыд. И сердце мое замерло в груди.
— Лина, мне очень жаль. Я должен…
— Иди, тебе же нужно идти. — Выражение моего лица стало жестче, когда я заставила себя сдержать слезы, угрожающие вот-вот пролиться. Я подарила Никко что-то особенное. Что-то, чего я никогда не давала другому, и он не мог уйти от меня достаточно быстро.