— Привет, Василиса Прекрасная. Ножку подвернула? — спросил он, и хмурясь, и улыбаясь. Мужчина выглядел солидно в дорогом костюме, белой рубашке с золотыми запонками, начищенных ботинках. Галстуков он не признавал, считая их удавками.
— Привет, Мизинчик. Почти, — кивнула она, позволяя сграбастать себя в крепкие объятия. — Чего заявился?
— Кого приютила? Предъявляй, — потребовал мужчина и аккуратно поставил её на землю.
— Спит.
— Не уеду, пока не познакомлюсь. Буди.
— Зачем?
— А сама не догадываешься? Чего он у тебя забыл? — негодовал Мизинчик, связанный обещанием.
— Машина заглохла. Старый рыдван, — Васька махнула рукой, считая не стоящим внимания разговор о Гоше.
— Рыдван старый, а хозяин?
— Мизинчик, чего пристал? — не выдержала девушка и тоже перешла на повышенные тона. — Откуда я знаю старый он или молодой? Я не присматривалась. Обычный. Он — рохлик. Ничего не знает, ничего не умеет, в машине ничего не понимает. Наездник фигов. Тачка стояла несколько лет, а он на ней путешествовать взялся. Идиот. Там масло под замену, фильтры, свечи. Я ещё сальники не смотрела. Да и вообще ещё особо не залезала. Неохота было. Вот чего ты пристал?
— Я тоже не разбираюсь в машинах, и что? — вдруг насупился Мизинчик.
— Ты — другое дело. У тебя бизнес. Ты всё время в эпицентре того, что происходит, успеваешь разрулить любую ситуацию. А он никакой, ни с чем пирожок. Он вчера первый раз в жизни в руки топор взял. Ты бы видел, как он тонюсенькие сучки по сто раз долбил. Я их на раз перерубаю. Не говорю уж о бензопиле…
— Ты опять играла в «Я сама»? — ещё сильнее разозлился опекун. — Задирай штанину.
— Зачем? — Васька отступила на шаг назад.
— Лучше сама задери.
— Достал. Вот смотри, — девушка подняла широкую штанину и прикусила губу. Повязка пропиталась кровью.
— Бензопилой? — догадался Мизинчик и сделал неуловимый манёвр для своего объёмного тела, подхватив её за талию, а потом потащил в машину. — Глупая девчонка. Отец тебя не видит. Прибил бы…
— Куда ты меня тащишь? — взвизгнула Васька.
— К доктору. Не дёргайся, больнее будет.
Забросив её на пассажирское сиденье, Мизинчик быстро занял водительское место и рванул с обочины как в старые добрые времена. Он был взбешён сразу по двум причинам: не углядел сам, и Федька профукал.
— Почему Мизинчик? — вдруг спросила Васька, поняв, что спорить бесполезно. Нога болела дико, и показаться доктору не мешало. Её раздражало обсуждение Гоши, нелепого человека, неприспособленного ни к чему. И если бы не одно «но», она бы выставила его из дома в два счёта. Он не боялся крови и вообще отреагировал почти молниеносно, не суетился, отлично наложил повязку. Всё-таки было в нём что-то полезное.
— Хы. Тощим был и мелким. Вот и прозвали Мизинчиком, — ответил дядя Гена со смешком. В ту пору он весил чуть больше сорока килограммов, не то что теперь — все девяносто.
— Не представляю, — засмеялась Васька и, забывшись, дёрнула ногой. Глаза защипало от слёз.
— Сиди спокойно. Сейчас приедем. Старый Йося знает толк в дырках.
— Это хорошо. Хотелось бы домой вообще-то. Там двери открыты, а никто не сторожит, потому что некоторые господа воруют честных девушек.
Васька волновалась. Нет, не за то, что Гоша украдёт что-нибудь или сломает. Просто она никогда не оставляла дом без защиты. А сейчас там ветер гулял в открытые ворота, возможно даже с Федькой на пару.
«Хоть бы Рохлик проснулся уже», — подумала девушка, не догадываясь, что он давным-давно рухнул с раскладушки и едва не скатился вниз, когда Мизинчик громогласно остановил свой танк перед домом.