С защитой или без, старшая школа Чариота славилась своим футболом. Мы выигрывали кубок штата последние два года. Агенты разных колледжей приезжали почти на каждую игру; болельщики ликовали; родители, учителя, студенты — все приходили, чтобы посмотреть, как «Храбрецы» уничтожают своих противников.
Но в действительности они приходили посмотреть на Бекса.
Только один храбрец мелькал в заголовках газет. Только он бил все школьные рекорды по голам за сезон, по количеству сыгранных минут, количеству заработанных и забитых пенальти. И только ему уже предложили стипендии в десятке лучших университетских футбольных программ в стране.
Все называли Бекса «вторым пришествием», очевидно, ссылаясь на его британского предшественника Дэвида Бекхэма — одного из величайших игроков в истории футбола. Но Бекс никогда не покупался на это. Он знал, что он был великолепен на поле, был достаточно уверен в себе, чтобы не сравнивать себя с кем-то еще, и был достаточно откровенен, чтобы говорить об этом другим, — но они все равно продолжали это делать.
На самом деле именно Бекс был причиной, по которой мне поручали освещать спорт. Он отказывался говорить со всеми, не давал комментарии в местные газеты, пока не поговорит со мной. Как бы я ни обожала его за это, я знала, что не совсем компетентна в спорте. Даже четыре года спустя я все еще ношу в переднем кармане джинсов шпаргалку по футбольному сленгу, просто на всякий случай.
— Я серьезно должна поверить в это?
Я вздохнула. Опять двадцать пять.
— Верь или нет, но это правда, — сказала я, старательно наблюдая за бегающими по полю игроками, прикладывая реальные усилия, чтобы не смотреть на нее.
— Так что? — сказала Хукер. — Ты хочешь сказать, что просто проснулась сегодня утром и поняла, что влюблена в Бекса, парня, с которым дружишь со второго класса? В парня, который совершенно случайно в это же самое время понял, что тоже влюблен в тебя? В парня, которого мы обе видели поедающим червяка на тринадцатый день рождения Тоби Штайнмана?
Не лучший момент Бекса.
— Я знаю, в это трудно поверить, но да.
Встретившись со мной глазами, она прищурилась.
— Или это все началось не так уж и недавно? Ты скрывала от меня, что была влюблена в него все эти годы и боялась высказать свои истинные чувства из-за страха быть отвергнутой?
Я сглотнула, и в это время толпа застонала. Другой команде удалось забить, но мы все еще выигрывали. Отвернувшись от Хукер, я принялась показательно расправлять плед, наброшенный на наши ноги. Ночной ветерок был прохладным, но не охладил кровь, прилившую к моему лицу.
— В чем проблема? — пробормотала я. — Я встречаюсь с Бексом. Он теперь мой парень. Это не так сложно.
Хукер мгновение смотрела на меня, потом села обратно, скрестив руки на груди.
— Говори это столько раз, сколько хочешь, Шпиц. Я не куплюсь.
Вот упрямая, — подумала я, — и слишком проницательная.
С самого начала она видела меня и мой план насквозь. Я не знаю как, но она знала, что мы с Бексом вместе не по-настоящему. Хукер была не как все, она не поддавалась влиянию нескольких паршивых слушков. Она была слишком умна для этого и слишком хорошо меня знала. Как бы я ни пыталась лгать и лгать хорошо, даже после сцены в кладовке она упорно отказывалась вестись на этот обман с парнем.
— Привет, Зейн.
Я вздохнула. Опять двадцать пять.
— Э-э-э, меня не так зовут, — произнес глубокий голос с сильным акцентом.
— Замечательно, — сказала Хукер, и, открыв глаза, я стала смотреть, как она кадрит не-Зейна. Это всегда начиналась так. — Тогда как тебя зовут?
— Джулиан.
И он прошел тест номер один. Хукер принципиально ненавидела парней по имени Зейн, Блейн или Бадди. Она одарила его сверкающей улыбкой.
— У тебя есть девушка, Джулиан?
Он покачал головой. «Тест номер два», — подумала я. Если у него нет девушки, для Хукер это значило, что он легкая добыча.
— Отлично, я Лилиан, а это моя подруга Салли, — сказала она, похлопав по сиденью между нами, куда он с глупой улыбкой присел. — Салли как раз рассказывала мне, какой ты секси.
— Хукер, — прошипела я, но она дернула плечом.
— Салли всегда нравились иностранцы.