Первое нападение произошло в середине урока.
— Салли, тебя ждут в кабинете.
При звуке голоса мисс Вега я подняла глаза, и увидел Холдена Вассермана – одного из двух членов немецкого клуба, помимо меня. Он стоял в передней части комнаты, выжидающе глядя на меня. Я так сильно сконцентрировалась, пытаясь игнорировать выражение лица Хукер, что даже не слышала, как кто-то вошел.
— Хорошо.
Когда я последовала за Холденом, он придержал для меня дверь. Как только она захлопнулась, я оглянулась назад, и увидела ухмылку Хукер. Всю дорогу мне не удавалось избавиться от ощущения, что я попала в ловушку.
— Итак, что все это значит? — спросила я, когда мы дошли до кабинета.
— Твой брат на проводе, — сказал он и подошел к стойке, указывая на рабочий телефон. — Говорит, это срочно.
— Брат?
У меня не было брата. Подняв руки, я сказала:
— Думаю, произошла ошибка.
— Он специально попросил тебя, говорит, семейные обстоятельства.
Холден протянул мне трубку.
— Надеюсь, это не твой отец, что было бы трагично для всех.
Учитывая, что телефонный звонок был либо шуткой, либо предназначался кому-то другому, я не слишком беспокоилась о дорогом старом папе. Идеально, подумала я, случай ошибочной идентификации. Надеюсь, этот парень, кем бы он ни был, скоро найдет свою настоящую сестру.
Взяв беспроводную трубку, я произнесла:
— Алло.
— Привет, — ответил мужской голос, — это Салли Шпиц?
Я нахмурилась. Если он искал свою сестру, то откуда знал мое имя?
— Да, это я, но думаю, вы ошиблись.
— Нет, если это на самом деле Салли Шпиц, — сказал он, его голос звучал слишком радостно для кого-то находящегося в чрезвычайной ситуации. — Это Джон Пул. Я слышал о тебе много замечательных вещей.
— Прошу прощения? — мне было знакомо имя, но не могла вспомнить, кто это.
— Я иду в UNC с Уиллом. Лилиан заплатила мне двадцать баксов, чтобы я позвонил и сказал, что твой брат. Она сказала, иначе ты не будешь со мной разговаривать.
— Она сделала это?
Я подумала об усилиях, которые, должно быть, были приложены. Вытащить меня с первого урока, заплатить этому бедному парню, чтобы он соврал. Методы Хукер были как у Макиавелли.
— Да, — ответил он. — Еще она сказала, что ты ненавидишь, когда тебя называют Шпиц, и свидания вслепую. Думаю, у меня есть только около тридцати секунд, и ты повесишь трубку. В общем, так. Мне двадцать, я Близнец, люблю все, что связано с бейсболом. Мой средний балл три и восемь. У меня дома есть питбуль по имени Брузер, и я без проблем могу встречаться со старшеклассницей, если только она не поклонница Метс и не из того европейского типа девушек, которые не бреют подмышки. Хочешь как-нибудь прогуляться?
Меня разбирал смех. Он серьезно? Этот парень казался милым и все такое, но это было слишком неловко. Когда я закончу этот разговор, Хукер будет должна мне пожизненный запас Губерсов.
— А Хукер сказала, что у меня есть парень? — спросила я.
Он закашлялся.
— Думаю, она забыла об этом. Полагаю, это значит «нет»?
— Да, мне очень жаль, Джон. Было приятно поговорить с тобой. Ты великолепен, но теперь мне нужно пойти и придушить Хукер.
Он засмеялся.
— Приятно было поболтать с тобой, Салли. Не будь с ней слишком строга, хорошо? Она действительно думала, что мы поладим.
О, могу поспорить.
Когда я вернулась на немецкий, класс был уже пуст, но Хукер была там, поджидала меня.
— И? — спросила она, когда я схватила книги.