Единственной болезненной точкой был Брейден. Я скучала по нему. Скучала очень сильно. Мили, разделившие в последние годы наши жизни, в конце концов сказались на близости, которая всегда между нами существовала. Теперь у него появилась девушка; их отношения казались серьёзными. А ещё через год в университете он получит диплом инженера-механика. Я продолжала считать Брейдона своим лучшим другом.
Ещё одним горьким сюрпризом стало открытие, что парни из Калифорнии ничем не отличаются от парней из Аризоны. Свидания были обычным разочаровывающим занятием вперемешку со случайными оргазмами. Когда в весеннем семестре на третьем курсе я встретила Дэвина, он показался мне слишком хорошим, чтобы быть настоящим. Да, он был слишком хорош, чтобы быть правдой.
Где-то в округе Риверсайд я подумала о том, чтобы остановиться и сделать ещё одну попытку связаться с Брейдоном, возможно, отправив ему сообщение через Facebook. В конце концов, это казалось не таким уж правильным — вваливаться в его дом, даже не предупредив, словно пакет, полный бедствий, и без каких-либо планов. Там, в Темпе, Брей жил своей жизнью.
У него была, как её там… Милли. Я видела её фотографии в Facebook: симпатичная азиатка с длинными чёрными волосами и ослепительной улыбкой. Она часто носила белые платья и специализировалась в одной из тех высоких концептуальных дисциплин, таких как антропологическая социальная экономика или что-то в этом роде.
Пересекая границу Калифорнии и возвращаясь в родной штат, я крепче сжала руль. Почти полночь, и я должна была чувствовать себя измученной, но не ощущала ничего подобного. Я чувствовала себя так, словно провела годы в мрачном забытьи кошмара и наконец проснулась.
Сосредоточила взгляд на стене тьмы передо мной. Клянусь, самым пустынным участком дороги в Соединенных Штатах, должно быть, является шоссе I-10, которое ведёт к западной окраине Феникса от границы с Калифорнией. Хотя я знаю, что это неправда. В северных штатах есть целые регионы, которые совершенно безлюдны. Но в этот момент, совершенно отчаявшись, и молча молясь звёздам о том, чего раньше думала, даже не существовало, мне казалось, что на земле нет более пустынного места, чем это. Примерно в пятидесяти милях от Квартцзита мне отчаянно захотелось пописать. Я миновала две заброшенные остановки для отдыха, по какой-то причине заколоченные досками, и проклинала местных бюрократов, которым явно было наплевать на полные мочевые пузыри тех, кто случайно проезжал мимо в ночное время.
Наконец крошечные огоньки западной долины стали настолько близки, что мне казалось — я могу прикоснуться к ним. Я въехала на заправку, которая стояла рядом с АЭС. Выбравшись из машины, я так отчаянно бросилась на поиски туалета, что парень за стеклом кассы посмотрел на меня в недоумении. Сначала я подумала, что это из-за опухшего лица, но когда села на унитаз, то заметила — из выреза футболки торчит левый сосок.
— Тяжёлый случай, — проворчала я, запихивая его обратно на место, и подумала, что иногда было бы полезно носить бюстгальтер.
Освободив мочевой пузырь, я внимательно осмотрела своё отражение в зеркале, сузив глаза, ослепленная безжалостным светом в туалетной комнате. Наверное, тот, кто установил эти лампочки, хотел вызвать массовую слепоту или вывести на чистую воду какого-нибудь вампира.
Итак, моя челюсть распухла, и да, завтра появится синяк. Я заправила волосы за уши и наполнила раковину холодной водой. Когда наклонилась и умыла лицо, вспомнила омерзительное ощущение насилия со стороны Дэвина. Мне было интересно, считается ли это изнасилованием, если парень не смог кончить, потому что кто-то разбил ему о голову стол. Вытирая лицо бумажным полотенцем, я решила, что так оно и есть.
— Ублюдок, — пробормотала я, напугав пожилую латиноамериканку, которая как раз входила в дверь. Она нервно улыбнулась, и мне пришло в голову, что с моим изуродованным лицом, разномастной одеждой и растрёпанными волосами меня можно принять за проститутку. Или одну из тех амфитаминовых наркоманок, которых вы видите на плакатах-предупреждениях о вреде наркотиков на станциях общественного транспорта.
Я порылась в сумочке и нашла расчёску. Разбирая спутанные волосы, я старалась не прислушиваться к звенящему звуку писающей незнакомки.
Когда вышла из кабинки, женщина избегала смотреть на меня. Она вымыла руки и бросилась прочь, оставив пятидолларовую купюру перед разбитым зеркалом. Я чуть не погналась за ней, чтобы вернуть их. Я хотела сказать ей, что на самом деле не так безнадежна, как выгляжу: только что окончила колледж, у меня хорошее тело, и я пишу роман. Это должно было что-то значить. Оказывать благотворительность кому-то моего уровня было бесполезным жестом. Да, я почти сказала ей.