— Хорошо, продолжим, — ответила я. — Когда вам удобнее?
— Завтра, после обеда. Мы всегда так занимались, — он улыбнулся. — Но как удобнее вам.
После обеда я, конечно, планировала помогать ректору, но раз у меня уже есть договоренность с этим курсантом, придется ее выполнять.
Сегодня я тоже решила заглянуть к Итану Мадейро. О помощи он меня еще не просил, но мало ли…
Кабинет был открыт, однако в нем никого не было.
— Господин ректор! — позвала я, правда, не очень громко. А через несколько секунд услышала шаги на лестнице.
Мадейро спускался откуда-то сверху, на ходу застегивая рубашку. Та местами липла к влажной коже, волосы его тоже блестели от воды.
— Похоже, я пришла в неудачный момент, — произнесла я, смущенно улыбаясь. — Извините.
— Нет, все в порядке, — быстро ответил он. — Что-то случилось?
— Нет. Просто заглянула спросить, не нужна ли моя помощь. Я уже освободилась, так что…
— Вы сегодня уже полноценно поработали. Не устали? Могли бы просто пойти отдохнуть…
— Но я же обещала, что буду помогать вам… Не могу нарушить обещания.
— Придумать вам занятие? — ректор усмехнулся.
— Как хотите, — я тоже улыбнулась и пожала плечами.
— Помогите мне тогда подписать конверты для писем. Уже давно надо их отправить, а я все тяну…
— А разве…
— Почтовых кристаллов у меня нет, — предупредил меня ректор.
— Ясно, — я снова улыбнулась. — Давайте ваши письма.
Мы сидели друг напротив друга: я подписывала конверты, он изучал какие-то таблицы — и время от времени поднимали глаза, случайно пересекались взглядами и вновь торопливо опускали их.
— Больше ничего интересного не вспомнили? — спросил Мадейро вдруг. — Может, лекции на вас благотворно подействовали?
— Нет, пока сживаюсь со вчерашней порцией воспоминаний. Правда… — я задумалась, стоит ли рассказывать о сегодняшнем сне.
— Что? — ректор заинтересовался.
— Возможно, это неважно… Сон… — начала я. — Мне снилось, что я в клетке и какой-то мужчина тянет сквозь прутья ко мне руку, говорит вроде что-то успокаивающее, но от этого становится только страшнее. И называет меня «птичкой». Вы не знаете, может, это какой-то эпизод из моего прошлого?
— Не думаю, — лицо Мадейро стало озабоченным, лоб прочертила морщинка.
— А жених, о котором вы говорили? — предположила я. — От которого я сбежала. Это не может быть он?
— Вы не видели его лица?
— Нет, только руку. Полная такая, и много колец дорогих.
— Полная? — ректор задумался. — Ваш жених худощав, и руки у него худые, узкие. Перстень только один, с черным камнем.
— Тогда не он, — я вздохнула, даже с некоторым облегчением.
— Может, ваш отец, приемный? Он мужчина, хоть и невысокий, но в теле.
— Это тоже не особо утешает. Я все же надеюсь, что этот сон ничего не значит. Как сотни других снов, созданных нашим воображением.
Я вернулась к конвертам и попыталась сосредоточиться на них. Ректор же так и остался сидеть, о чем-то думая. Потом мне показалось, что он наблюдает за мной, и от волнения из-под пера в моей руке стали выходить пляшущие строчки.
— Готово, — я наконец выписала последнюю букву и отложила письма.