— Странные какие-то… Я думал, мы ещё поиграем…
Утро для Гермионы началось необычно. Она проснулась от ощущения, словно ее зажало между двух стен. Она лежала уткнувшись носом в чью-то шею и обняв за крепкий торс, а чьи-то тёплые руки лежали на её груди и сжимали её, поигрывая сосками. В спину ей уперлось что-то твёрдое.
— Грейнджер… А у тебя оказывается есть грудь… — прошептал издевательский голос позади неё. — Как же мне нравится вот так просыпаться…
Она в ужасе сглотнула и поняла, что обнимает крепко спящего Рона, а позади неё ей в ухо дышит гадкий слизеринец!
— Просыпаться в кровати с гриффиндорцами? — она развернулась к нему лицом.
Он был возбужден, его щеки порозовели, серые глаза сверкали весельем:
— Нет, это у меня впервые… А вот помять сиськи с утра я люблю!
— Ах ты, придурок! — она хотела его спихнуть, но он зацепился за неё руками, и они свалились на пол вместе.
Гермиона оказалась на нём.
— Обожаю, когда леди сверху. — улыбался он самодовольной улыбкой и зажал её ноги своими. — Доброе утро, Грейнджер!
— Проклятье! Чёрт бы тебя побрал, Драко Малфой! Невероятно доброе утро!
====== 4. Взрыв ======
После сумбурного утра в лазарете, когда слизеринец нагло облапал её и попытался поцеловать лёжа на полу, а она его ударила и до крови расцарапала ему щеку, тот смертельно обиделся и всю неделю делал вид, что не видит её. Толкал Гермиону плечом, проходя мимо в коридоре, словно слепой. Не обращал внимания в Большом зале. В библиотеке ни разу не сказал ни слова. Даже гадкого.
Это, конечно же, радовало Гермиону. Пусть она для него будет пустым местом. Это лучше чем оставаться объектом его злых насмешек и грубых приставаний. Она и не смотрела на него в Большом зале и не специально шла на встречу, чтобы столкнуться.
Зачем ей это?
Совершенно незачем!
Малфой ей не нравился!
Его поцелуи и обжималки, это нечто странное и дикое, как ездить на соплохвосте задом наперёд. Тем более, что он всю неделю доставал Асторию Гринграсс. Проходя мимо Гермионы, он как будто специально, хватал слизеринку за талию, или, стоя у окна в ожидании сдвоенных пар с гриффиндорцами, что-то ей говорил, от чего слизеринская красотка заливисто смеялась, прикрыв рот ладонью.
Ну и ладно! Что ей с того? Она даже и не следила за ним. Вот ещё! Делать ей нечего!
Но сегодня злая судьба вновь свела их вместе. На сдвоенном зельеварении!
Началось с того, что Рон почему-то решил переметнуться к Дафне Гринграсс и тихо шепнув: “Прости, Миона!” ускакал к довольной слизеринке. Она оглянулась в поиске пары и увидела, что только Малфой стоял в одиночестве у своего стола. Скрипя зубами, она направилась к нему, так как работа предстояла парная.
— Привет, — произнёсла она тихо, нехотя вставая с Малфоем рядом. Он был весь в чёрном, в цвет её испортившегося настроения.
Парень поднял бровь, окинул её брезгливым взглядом и отвернулся.
— Что ты здесь делаешь? — проговорил он тихо, не поворачивая головы.
— Я буду с тобой… — начала она.
— Ты не будешь со мной! — перебил он её.
— Я буду с тобой варить зелья! — зашипела она.
Начинается!
— Только держи свои когти при себе, психичка! — бросил он.
— Не будешь меня трогать, мои когти не повредят твою ранимую бледную кожу, — фыркнула она и отвернулась выслушать задание Слизнорта.
Малфой повернул голову в том же направлении, но как назло, это значило, что наглая гриффиндорка будет стоять под его носом. Он зло сжал губы, с ненавистью разглядывая её кудрявый затылок.
После лазарета, когда она расцарапала его щеку, он так разозлился, что готов был убить её, затащив в какую-нибудь кладовку для метел. Убить и забыть. Но представив, что затаскивает её туда, у него вдруг возникли странные неподдающиеся логике фантазии, сделать с ней нечто другое. Довести эту вредную девчонку до громких стонов и криков в этой самой кладовке:
— Драко, Драко, да, давай, сильнее!
Драко закусил губу… О чем он только думает! Чёрт!
Ну уж нет!
Ничего подобного! Эта стерва не получит и капли его королевского внимания. Но она как будто специально попадалась ему на пути, в Большом зале громко смеялась за своим гребаным гриффиндорским столом. Да ещё и одежда на ней волшебным образом уменьшилась. На рубашке пуговицы так и норовили расстегнуться, а юбка вдруг стала такой короткой, что он видел иногда, когда она наклонялась, её трусы. Каждый день нового цвета. В понедельник черные, во вторник зелёные, среда — голубые, четверг — красные, пятница — розовые.… пятница это сегодня.
Проклятье, когда он успел запомнить все цвета её нижнего белья?