— Ради Мерлина, почему ты не хочешь меня обнять?
Я моргаю. В конце концов, месяц назад она взяла с меня обещание.
— Я могу снова прикоснуться к тебе? — хриплю я.
Она плачет и смеется.
— Да, милый, ты можешь снова прикоснуться ко мне.
Я веду нас к куче грязных одеял в углу комнаты. Мы обнимаем друг друга, и она всхлипывает мне в шею. Последний раз я плакал во время Битвы при Хогвартсе. Я поклялся себе, что больше никогда этого не сделаю.
Впрочем, это не первая клятва, которую я нарушаю. Я прижимаю ее к себе так крепко, что понимаю, как ей больно; слезы капают ей на волосы.
***
Гермиона решила, что с нее хватит слез. И действительно, она и так намочила рваную рубашку Драко. Она пришла сюда по совершенно определенной причине, и рыдать над ним точно не входит в ее планы.
Он спал.
Она не торопилась, мысленно составляя карту его ран и при этом вынужденно подавляя очередную волну слез. Он был грязный, изможденный, весь в синяках и побоях. Несколько минут она наблюдала, как поднимается и опускается его грудь, — это ее успокаивало. Позже, когда он проснется, она заставит его немного поесть. И будет надеяться, что его не стошнит.
Ее любопытство взяло верх. Она начала осматривать каждый дюйм камеры, хотя знала, что Драко сбежал бы, если б нашел брешь или слабость, которую она ищет сейчас. Быстро прижав ухо к двери, она поняла, что стражники далеко. Было уже поздно, и, судя по всему, у тех выдался насыщенный событиями день.
Осмотрев камеру, она подошла к окну, из которого открывался дразнящий вид на живописный, залитый ночным светом двор, куда Драко и не надеялся попасть. На фоне темно-серой каменной стены прямо под окном она заметила белую полоску. Опустилась на колени и, осмотрев пятно, с удивлением обнаружила, что белизна была от кончика гусиного пера, спрятанного за отвалившейся каменной глыбой. Гермиона сунула руку внутрь и нашла грязный свиток пергамента.
Она развернула его и нахмурилась.
Почерк Драко никогда не был таким неровным. Очевидно, это было свидетельством его ухудшающегося физического и психического состояния — он писал так, будто пытался убежать от каждой написанной фразы. А смотрела она на коллекцию воспоминаний и разрозненных наблюдений из их недавнего прошлого.
Во всяком случае, она еще какое-то время не сможет заснуть. Гермиона повернула пергамент к окну, под лунный свет, и, чувствуя себя немного виноватой, начала читать.
========== Глава 2 ==========
Вы никогда не почувствуете себя одинокими, оказавшись в книжном магазине. Почему так? Если вы отведете меня в один из них, приготовьтесь потерять меня на полдня.
За мной следили. Я не был в этом уверен до тех пор, пока нарочно не свернул во «Флориш и Блоттс» и не проявил интереса к книжкам из детского отдела в дальнем конце магазина.
Наверное, я мог бы зайти в любое из многочисленных заведений на улице, но это должен был быть книжный магазин. Когда я был маленьким, мать велела идти туда, если бы я когда-нибудь потерялся в Косом переулке. Нарцисса сказала бы, что, хотя в мире и есть много плохого, по какой-то причине оно никогда не следует за тобой в книжный магазин. Я помню, что безоговорочно доверял ей в этом отношении и, находясь внутри, задавался вопросом, не поджидает ли «плохое» за дверьми.
Открыв большую красочную книгу о говорящем котле со склонностью жрать обувь, я уставился на своего преследователя.
Он стоял у стеллажа с журналами, взяв в руки номер «Ведьмополитена». Увидев Гермиону на обложке, я почувствовал, как в животе образовался маленький скручивающийся узел. Она была частью группового снимка, сделанного на Балу магической торговой палаты, который проходил в поместье родителей на прошлой неделе.
Очевидно, фотография была сделана… до того, что произошло в саду.