В тот четверг утром Рентроу вошел в мой кабинет с улыбкой, похожей на ржавое лезвие бритвы. Я мгновенно насторожился.
Рентроу — нувориш. До его успеха в Гринготтсе его семья была таким же рабочим классом, как пара старых шахтерских сапог. Он ненавидел меня. Я не мог понять почему, пока Филомена не спросила:
— Вы видели, как он пьет чай, мистер Малфой? Он может пройти сотню уроков поведения и прочитать дюжину книг по этикету, но он никогда не будет держать чашку чая как вы.
После этого — помимо того, что я стал немного стесняться того, как держу чашку с чаем, — я начал замечать, как он наблюдает за мной: с легкой усмешкой, замаскированной под постоянное недовольство начальством. Он часто ходил к тому же портному, что и я, но по какой-то необъяснимой причине его брюки всегда были немного коротковаты, или покрой его пиджаков был слишком узок (я подозревал, что к этому имело отношение его злость на весь мир). Он был человеком, не вполне спокойным ни в своей шкуре, ни в среде, которую выбрал для работы. В этом не было моей вины, однако это стало моей проблемой. Я подозревал, что он испытывал смесь ликования и тревоги оттого, что должен быть моим начальником. Он сделал все, что мог, чтобы превратить мою жизнь в Гринготтсе в ад. Я уклонялся и уходил, где это было возможно, но знал, что рано или поздно моя удача закончится.
После того как Филомена провела его в мой кабинет, даже не сказав «доброе утро», Рентроу бросил мне на стол толстую папку.
— Генри Уинкинс ушел в отставку на прошлой неделе. Вы берете на себя оценку безопасности хранилищ.
Я моргнул, а затем потянулся за папкой, открыл ее и посмотрел на бланки с красными пометками.
— Могу поинтересоваться, как долго я буду исполнять обязанности Уинкинса?
— Пока не найдем подходящую замену, — ответил Рентроу. — Вы же знаете, как это бывает. Выпускники хотят пройти стажировку в Министерстве. Никто не хочет работать здесь.
Это было полной чушью. Правда, министерские должности всегда очень востребованы, но работа в Гринготтсе — это нечто особенное. Мы принимали только самых лучших и ярких. Увиденное в этой папке было работой, которой хватило бы на целый год, и он ожидал, что я справлюсь с ней самостоятельно.
— Я никак не могу выполнить эти проекты в указанные сроки. Не сейчас, когда требуется разобраться с беспорядком, созданным недавней кражей. Возможно, с несколькими дополнительными сотрудниками и продлением сроков я мог бы…
— Боюсь, никаких помощников не будет, — перебил он. — Департамент правопорядка почти закончил расследование этого маленького инцидента. И я не понимаю, зачем нужно привлекать еще и вас.
— Сто килограммов золота — это не «маленький инцидент», — сказал я, озадаченный тем, что он не был так взволнован происшествием, как остальные. — Авроры потребовали отчета от всех руководителей подразделений относительно нашей безопасности. Я еще не представил свой, — напомнил я ему.
— Я уверен, что вы могли бы избавиться от необходимости сдавать этот отчет, если бы действительно захотели, — многозначительно ответил он. Ублюдок ухмыльнулся. Я сделал вид, что не понимаю его намека. — Ты уложишься в эти сроки, Малфой, или…
Я откинулся на спинку кресла и сделал еще одну вещь, которую перенял у отца. Я смотрел на него сверху вниз, хотя он стоял, а я нет.
— Или что?
Он сглотнул и стал неприлично пурпурного цвета.
— Или будешь уволен.
— Уволен? Мой отдел всегда был безупречным.
И тогда он сказал это. Думаю, он никогда не хотел быть настолько очевидным в своих мотивах, но в тот день ничего не мог с собой поделать.
— Если у тебя с этим проблемы, ты всегда можешь пожаловаться жене.
Я встал. Кресло заскрежетало по полу.
— Что ты сказал?
Рентроу благоразумно направился к двери.
— Я уверен, что у миссис Малфой достаточно влияния на министра, чтобы что-то предпринять, если мысль о небольшой сверхурочной работе так сильно тебя беспокоит?