- Я тебя не спрашивал, что ты обо мне думаешь,- ухмыльнулся я криво, с трудом борясь с желанием послать наглеца в пеший тур с эротическим уклоном. На него эта моя театральная постановка произвела действие примерно, как на голубя слово «кыш». То есть, никакого впечатления.
- Беременность угрожающая. Тонус матки повышен, зародыш слабый, угроза отслойки плаценты. Да и матери, судя по ее реакции, этот ребенок не нужен. Я бы порекомендовал сделать аборт, но не имею на это морального права. Делать амниоцитоз для того, чтобы уточнить твоё отцовство я, лично не стану. Я врач, а не убийца. Все ясно изложил? Единственное дополнение. Я не увидел остаточных явлений от ЭКО. Может быть просто организм женщины уже обновился и отторг ненужное. Это я как врач тебе говорю. Как человек могу сказать – влип ты очкарик. Ясно?
- Предельно,- буркнул я. Можно подумать Жора Америку сейчас открыл.
Через десять минут, получив от доктора все предписания я вышел из кабинета. Ольгу нашел полулежащей на кушетке в коридоре. Она спокойно смотрела в стену, остановившимся взглядом и не сразу меня увидела. Встрепенулась, словно проснувшись, поворачивая ко мне бледное лицо. Сейчас на нем не было маски стервозности, и я вдруг вспомнил восемнадцатилетнюю девчонку, которую отец приволок когда – то в наш дом. И мне стало ее жалко. Да, черт побери. И эта жалось дурацкая заставила меня приобнять ее сейчас за плечи, и погладить по голове.
- Ты прости меня Глеб,- почти беззвучно выдохнула Оля. – Я вела себя, как последняя сука. Какое право я имею заставлять тебя любить нас с малышом? Это просто абсурд.
- Что заставило тебя изменить свое решение?
Мой голос звучал насмешливо, но я был ошарашен донельзя. Чтобы Ольга вот так просто сдалась. Это из области фантастических гипотез. Равноценно, что я бы предложил ей машину времени замастрячить – бесперспективно и тупо.
- Насте то твоей еще тяжелее чем мне сейчас, наверное. Тройня. Ты полон сюрпризов, дорогой? Ты ее любишь?
- Да, - ответил я, я ее люблю, Оля. Очень люблю.
- Жаль, что теперь мне придется съехать из нашего дома. Я привыкла. Да и не хотелось бы, чтобы чужая женщина меняла то, что я создавала годами, -вздохнула моя бывшая невеста.
- Дом останется тебе. И содержание, которого хватит. Чтобы вы с ребенком жили безбедно. Мы оговорим сумму, если пожелаешь, оформим наши взаимоотношения официально. Я подпишу бумаги о материальной стороне вопроса, перепишу на вас особняк, и имущество. Так же ты получишь долю в концерне. Так будет честно.
Ольга посмотрела на меня влажными глазами и я снова почувствовал себя подонком.
- А ты... Вы где жить будете? – тихо спросила она, и в ее голосе я услышал несвойственную ей заботу. И вот именно в этот момент мне бы следовало напрячься, и задуматься. Она не способна на такие эмоции. Но мне так хотелось наконец-то вернуться домой к моей Насте, что я снова показал сам себе, что я тупой осел. Нет, неправильно. Несчастное животное совсем не так глупо, как считающий себя королем мира Глеб Золотов.
Я гнал машину по присыпанной поземкой дороге, слушая, как рядом тихо сопит Ольга. Она заснула почти сразу, беременность видимо сказывается. Все складывалось прекрасно. И я приеду домой не через два дня, как планировал, и сегодня уже увижу мою Настю и наконец – то возьму заботу о ней в свои руки. Как я только мог доверить свою шантрапу заботам Машки? У нее же у самой в голове ветер, в заднице дым. А если они пойдут шляться по магазинам, на улице скользко, Настя упадет. Ооооо... У меня аж руки затряслись. Ольга завозилась на сиденьи, вернув меня к реальности. И слава богу. Потому что я чуть руль не выпустил от ужаса.
- Глеб, я хочу чаю, - просипела красотка, завидев приближающуюся заправку,- давай остановимся. Мне дурно. Пожалуйста.
Я вывернул руль, в душе злясь на капризницу, хоть и понимал, что она то и не виновата в своих желаниях. Сейчас их диктует маленькое существо в ее матке. Злился я на то, что моя встреча с Рыжухой отдаляется.
- Я тут посижу, холодно. Купи мне ерл грей, пожалуйста.
Я выскочил из машины и направился к небольшому кафе, утопая в снежном пуху ногами. В заведении оказалось многолюдно. Пришлось встать в очередь. Полез в карман за телефоном, но там его не оказалось. Черт, снова оставил в бардачке.