—Я пропустила сегодня важное занятие.— Ее взгляд находит мой каменный профиль.
—Колтон и Рен сказали, что я должна остаться здесь, так как Колтон не может уделить время, чтобы отвезти меня в кампус.
Я хмыкаю. Это правильный выбор, такой же, который я бы сделал.
—Ты бы предпочла рискнуть, предоставив нападавшему еще одну возможность овладеть тобой? Они не собираются останавливаться.
Айла снова поворачивается к стене с компьютерными экранами.
—я знаю. Это просто странно. Мне не нравится чувствовать себя...запертой в клетке.
На несколько секунд над нами воцаряется тишина.
Она ахает. Меня охватывает беспокойство, и мой взгляд снова скользит по экранам, беспокоясь, что у Колтона есть что-то, чего она не должна видеть. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, она бросается к двери. Она чертовски быстра. Потрясенный, я бросаюсь за ней, сдерживая проклятие. Она напала на меня, но я лучше обучен двигаться, чем она.
Безжалостно тактическая часть меня думает, что это все, тот момент, когда я ждал, куда она убежит, чтобы раскрыть секреты, к которым мы дали ей доступ, в то время как другая, более глубокая, примитивная часть меня, которая всплыла на поверхность вместе с тем, как она очаровывает меня, ненавидит вид того, как она убегает от меня.
Она должна бежать. Я только уменьшу ее яркий свет, если она будет проводить слишком много времени рядом со мной.
Мы уже в нескольких дюймах от главной лестницы, когда я обхватываю ее за талию и прижимаю к стене своей грудью к ее спине.
—Как ты думаешь, что ты делаешь?— Я требую.
Она вздрагивает от моего резкого тона, но расслабляется подо мной. Еще одна волна шока пробивается сквозь мою ярость. Как она может совершенно не бояться, когда ей должно быть страшно находиться в моей власти?
—Идет дождь, - говорит она, задыхаясь, в ее голосе слышится волнение. Дождь. Именно наружная служба безопасности вызвала у нее такую реакцию. Когда я молчу, она уточняет.
—Я люблю дождь. Могу я выйти на улицу? Я хочу танцевать во время дождя.
Дождь. Эхо боли горя отдается в моей груди. Моя мама любила дождь. Я возненавидел это, потому что дважды терял ее под дождем.
Волнение Айлы напоминает мне волнение мамы.
Моя челюсть работает. Требуется усилие, чтобы оторваться от нее. —Пойдем со мной, - грубо говорю я.
Вместо того чтобы воспользоваться главным выходом из Гнезда, я веду ее другим путем. Мы поднимаемся по каменным ступеням в отель. Когда-то они были ступенями в старый винный погреб в соответствии с первоначальными чертежами, прежде чем мы отремонтировали подуровень. Облупившиеся обои и то, что осталось от искореженных половиц, пахнут плесенью из-за влажности в воздухе. Туманный туман окутывает территорию, видимый через пыльные окна, накатывающий с океана.
Я сосредотачиваюсь на бурлящем возбуждении Айлы, чтобы не думать о дожде, забрызгавшем машину, когда я был ребенком, до того, как на нее напали из засады люди, похитившие меня и мою маму.
Мы выходим во внутренний двор с навесом. Осыпающийся камень покрыт зарослями, сорняки прорастают из каждой щели, а плющ заглатывает половину арок. Отсюда она может делать то, что, без сомнения, будет продолжать преследовать меня до тех пор, пока я не дам разрешения, пока я буду наблюдать из-под навеса, не промокнув.
—Это потрясающе, - выдыхает она.
В открытом центре льет дождь, насыщая землю лужами. Я напрягаюсь от отдаленного раската грома. Такие штормы, как этот, редки осенью в штате Мэн, но когда они случаются, у меня зубы сводит от страха.
Именно во время такой бури меня похитили с целью выкупа. Мое плечо покалывает там, где одна из моих многочисленных татуировок в честь моей матери. Я ненавижу этот чертов дождь.