И надо бы смолчать, но я просто не смогла, перебила:
- Вы никогда меня не любили именно из-за сходства со своей сестрой, так ведь?
Надо отдать ей должное, она даже в лице не переменилась.
- Что за глупости? Каждой матери положено любить своих детей. А сходство – так и вовсе лишь отражение проклятья. Я просто знала, что время все расставит на свои места.
- Что, как и тетя Ламона, я стану страшной и проведу остаток своих дней старой девой? – ну все, не могла я больше молчать, несмотря на все доводы разума.
Матушка вздохнула, словно собираясь со всем своим терпением.
- Милая, неужели ты не понимаешь? Я так нарочно сказала, чтобы пожалеть твои чувства. На самом-то деле смысл проклятья вовсе не в порче внешности. Что у тебя, что у моей сестры все же наоборот. Да наверняка и у всех проклятых до этого… То, что почему-то назвали проклятьем, это же просто магические чары! И эти чары, наоборот, создавали прекрасную внешность, но, как и положено всякой магии, просто со временем иссякли. И что Ламона в свое время, что ты сейчас, просто обрели свой истинный облик. Только и всего, - она даже плечами, мол, пустяки какие. – Так что теперь ты такая, какой тебе природой и задумано быть. Безо всякой наведенной магией красоты. Нужно просто с этим смириться, а не искать какие-то чудеса там, где они давно кончились.
И не дожидаясь моего ответа, она поспешила вверх по лестнице, словно некие неотложные дела ее подгоняли.
А я так и осталась стоять как оглушенная…
Нет, не столько меня задела ее холодность – не привыкать, в конце концов. Сколько сам смысл слов…
Что, если она права? Что, если прежняя внешность – это воздействие магии, которая и вправду уже почти иссякла?
И на самом деле я именно такая и есть настоящая?..
2.9
На этот раз мне пришлось ждать, пока тетя Ламона появится. И то, отправившаяся позвать ее монахиня согласилась на это с такой неохотой, словно идти надо было в обход и исключительно через сопредельные государства.
Я ждала тетю в саду, нервно меряя шагами дорожку. Уже опустились сумерки, громада монастыря нависала черной тенью, зажглись магические огни в фонарях, настолько тусклые, словно обрамляющее их стекло специально ни разу в жизни не очищали. Или просто мне сейчас все казалось настолько мрачным и безысходным?
- Нет, Сильвира, мне, конечно, приятно такое внимание к моей скромной персоне, но, как я понимаю, с утра ты бы никак не успела по мне соскучиться, - констатировала тетя, появившись из-за рядов кустарника. – Так что случилось? – спросила она уже без намека на иронию. – Должна же быть какая-то веская причина тебе тут утаптывать дорожку. И, прошу, поаккуратнее с цветами, они же на краю клумбы, не губи единственное адекватное во всем этом монастырском болоте.
Я только открыла было рот, как тут же закрыла. Нет, по пути я все слова продумала, но сейчас, глядя на тетю, могла выдавить лишь весьма косноязычное: «А что, если мы на самом деле такие страшные?».
- Мне матушка кое-что сказала.
- Зная мою сестрицу, это было вряд ли что-то хорошее, - тетя Ламона присела на край каменной скамьи. – И что-то сильно сомневаюсь, что она просто передала мне привет, и ты поспешила его поскорее донести. Так что, Сильвира? Какую на этот раз пакость выдала Афара?
Я собралась с духом.
- Она сказала, что нет никакого проклятья… В том смысле, что я…то есть мы…
- Сами по себе такие? И вся наша дивная, вызывающая лютую зависть родных сестер красота была создана магией и потому временной? – тетя Ламона громко фыркнула. – Нет, я понимаю, когда это она мне могла высказывать в свое время, но собственному ребенку?..