— Теооо! — пронзительный крик звучит в воздухе, и в этот миг, когда ноги оказываются зажаты в их неистовых объятиях, вся тоска, вся чертовски испорченная атмосфера мгновенно улетучиваются, растворяясь в вихре детской энергии.
Невероятное ощущение — словно три маленьких человечка объединяются, чтобы выжать из меня последнюю негативную толику.
— Привет, Тедди, — спокойно и ровно произносит мама.
За ней входят Пен и Маркус. Пен по привычке плюхается на один из высоких стульев у барной стойки, а мама оставляет на столе элегантную белую коробку.
Я бросаю кухонное полотенце.
— Так, кто же у нас полакомился пончиками?
Присев на корточки, я подхватываю Гэбби и усаживаю себе на плечо.
— Мы не ели пончики, — уверяет Эван, хотя ярко-синее пятно на его подбородке говорит об обратном.
— Ах, правда? — я наклоняюсь, вытирая подбородок тыльной стороной ладони, наблюдая, как Гэбби неистово болтает ногами и чуть не сбивает Эвана с ног. — Тогда я угощу вас одним.
— Пончики! Пончики! — хором восклицают они.
Я обхожу стойку и вижу, как Гэбби раскидывает руки.
— Нет. Хватит пончиков, — решительно заявляет Пен, выглядя как полицейский, охраняющий порядок в нашем маленьком королевстве. — Клянусь, ты их совершенно испортил. Придется ввести строгий контроль за вашими посещениями.
— Не выдумывай, Пенни, — добродушно провозглашает Маркус, уже устроившись на диване перед телевизором, с бокалом в руке. — Мы ни за что не откажемся от бесплатной помощи с детьми.
Я усмехаюсь и поднимаю Гэбби повыше, ее вопль радует уши. Подходя к маме, я обнимаю ее за плечи.
— Привет, мам. Ужин почти готов.
Она смотрит на кухню, нервно сжимая руки.
— Чем я могу помочь?
— Ничем, — произношу я, доставая коробку с пончиками.
Две пустоты в рядах сладкой пышности говорят сами за себя.
— Вино в холодильнике. Принести?
Но мама, не дожидаясь моего приглашения, уже направляется к холодильнику, предчувствуя, что я не попрошу ее даже поднять палец. Я могу уговаривать ее до бесконечности, но мама так и не смогла забыть те времена, когда мне приходилось брать на себя все заботы, чтобы помочь.
Она устраивается рядом с Пен, и между ними тут же разгорается оживленная перепалка, смысл которой ускользает от меня. С дивана раздается недовольное ворчание Маркуса — он пытается высвободить Эвана из своих объятий и вернуть в зону действия телевизора. Гэбби, расположившись у меня на плече, начинает распевать какую-то мелодию, пронзительный голосок пронизывает все пространство.
Внезапно я ощущаю, как напряжение, до этого незаметно давившее на меня, исчезает, оставляя плечи удивительно легкими. Черт возьми, среды — это настоящая отдушина, островок смысла в водовороте повседневности.
Звук таймера духовки возвращает меня к кухонному острову. Аккуратно спуская Гэбби на пол, я смахиваю с ее губ непослушный темный локон и, приложив палец к губам в знак тишины, угощаю половиной своего пончика. Она тихо хихикает и, усевшись на полу, жадно отправляет сладкое угощение в рот.
Переворачивая куриные крылышки на сковороде, я слышу за спиной знакомый кашель Пен. В душе сразу же возникает недоброе предчувствие; этот звук всегда предвещал нечто неприятное.
— Тео?
— Пен?
Мама хранит настороженное молчание, и я понимаю — они тщательно подготовились к этому номеру. Я стараюсь не отрывать взгляд от сковороды, как от спасательного круга.
— Итак, есть знакомая одной знакомой…
— О, пожалуйста, — вырывается у меня, и щипцы выпадают из рук, отправляя одно из крылышек в шумное падение на пол.
— Замолчи, — резко прерывает Пен, пока я спешно убираю беспорядок. — Есть знакомая одной знакомой, с которой тебе, я думаю, стоит познакомиться. Ее зовут Кристина, работает в недвижимости, очень привлекательная и одинока. С парнем рассталась три месяца назад.
Она выпаливает все это на одном дыхании.
— Пен, прекрати…
— О, замолчи ты! Я уже рассказала о тебе, и она ждет звонка. Свободна в следующую пятницу.
Я бросаю в мусорное ведро скомканные бумажные полотенца. Нужно срочно придумать, чем заняться в следующую пятницу.
Это уже шестая попытка Пен устроить свидание, и, похоже, она перешла все границы. Не может быть, чтобы эта девушка была «знакомой знакомой». Это напоминает историю с бариста из соседнего кафе — милая, но ужасно скучный человек, самое унылое свидание в жизни. У Пен свой тип, и он определенно не мой. Ее кандидатуры всегда слишком тихие, слишком уютные, слишком… пушистые.