Его внимание сосредоточено на мне, темные глаза, скорее золотистые, чем карие, впиваются в мои собственные. Мне жарко, как будто я хочу снять слои, которые на мне сейчас надеты, и мне нравится чувствовать его кожу на своей. Предплечье обжигает обнаженную кожу моей поясницы, где он крепко обхватывает меня. Сплошные мускулы и тугая, теплая, загорелая кожа.
Бедра Линкса находят мои, как будто они созданы для того, чтобы слиться воедино.
— Я не хочу, чтобы они знали о ночи. — улыбается он, опуская взгляд.
— Ночи? — спрашиваю я, хмуря брови.
— Ночи, когда ты будешь полностью принадлежать мне, Сокровище. — хрипло произносит он, наклоняя подбородок.
Он двигает губами так, что они оказываются прямо над моими, не касаясь, дразня, заглядывая в глаза.
— Видишь ли. — он облизывает губы, ловя меня кончиком языка, заставляя меня отдаваться ему. — Мы всегда делимся. И так было всегда. С тех пор, как мы были маленькими детьми.
Опустив взгляд, он замечает мой рот, мои губы влажны от прикосновения его языка.
— Вообще-то, мы все заключили договор. Пообещав никогда не позволять девушке вставать между нами.
Я на автопилоте качаю головой, собираясь сказать, что никогда бы этого не сделала, но у меня нет возможности.
— Итак, после сегодняшней ночи, — его губы изгибаются в некоем подобии порочной улыбки. — когда мы разделим тебя, — он приподнимает бровь, наблюдая за моей реакцией. — Зажмем тебя между нами, — он проводит своими толстыми пальцами по моей спине. — Будем наслаждаться тобой, — выдыхает он мне в рот, приоткрывая губы от коротких, учащенных вдохов. — Но в общежитии..
Он запечатлевает легкий поцелуй в уголке моего рта, и мне хочется застонать от того, как хорошо он ощущается, мягкий и теплый.
— Тогда я снова получу тебя.
Это предположение, все дело в предположении, что я упаду к их ногам и позволю им брать меня, как они хотят, но я не возражаю, когда он продолжает говорить.
— Каждую ночь. Каждую неделю. В нашей крошечной комнатке, о которой больше никто не знает.
Его глаза скользят по моим, и он шире улыбается тому, что видит.
— Только ты и я. Мое захваченное маленькое Сокровище.
Его губы касаются моих, заглушая мой приглушенный вздох, и я наклоняюсь вперед. Выгибаю спину, прижимаюсь к нему спереди, прижимаюсь к каждому твердому, резному дюйму его тела.
— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Сокровище? Чтобы поблагодарить меня. — шепчет он мне в губы.
Все мое тело вибрирует от потребности в этом, в нем. Темнота, окружающая нас, давно забыта, даже когда я сжимаю телефон Кинга, фонарик все еще горит у наших ног, в моей руке. Линкс наклоняется, его зубы впиваются в мою толстую нижнюю губу в быстром, плотском насилии. Я стону ему в рот, напротив его зубов, когда кончик его языка касается кончика моего, заглушая хриплый звук, вырывающийся из моего горла.
Вот тогда снова загорается свет.
Глава 8
РАЙДЕН
Поппи смотрит на Линкса так, словно они единственные в комнате.
Не имеет значения, что они стоят в центре нашей переполненной гостиной. Окруженные потными телами, которые, несмотря на отсутствие музыки до того, как мы смогли снова включить электрику, продолжали крутиться вокруг них. Некоторые сейчас просто открыто трахаются.
В комнате раздаются крики, музыка снова становится такой громкой, что у меня звенит в ушах. Но мне все равно. Мне на все это наплевать, когда я наблюдаю за ними.
Загорелая рука Линкса обхватила ее за талию. Ее щеки раскраснелись, высокие скулы покрыты ярким розовым налетом на бледной коже. Ее глаза широко раскрыты, густые веера ресниц, покрытых тушью, развеваются над необычного цвета сиренево-серыми глазами. Мой сотовый все еще у нее в руке, фонарик все еще яркий, его луч направлен на их ноги.