Мы выходим в огромную крытую пещеру. Далекие окна над головой дают достаточно света, чтобы она могла видеть, потому что моя Ээм издает звук удовольствия, когда она оглядывается по сторонам. Сам я не вижу ничего, заслуживающего такого волнения. Здесь полно обломков и хлама, повсюду вокруг нас большие квадратные металлические предметы, перевернутые на бок. Здесь воняет людьми, пылью и плесенью. Даже в полутьме я вижу, что повсюду разноцветье, достаточное, чтобы вызвать у меня головную боль. Я вижу сочетающийся красный цвет на стенах, а полы блестящего зеленовато-голубого цвета, который напоминает мне о воде. Довольны ли эти люди таким буйством красок? От этого у меня устает голова.
Я жду, чтобы посмотреть, что она сделает, и она оглядывается по сторонам, затем прикрывает грудь руками и наклоняется вперед, двигаясь так, как будто видит что-то конкретное. Я с любопытством следую за ним. Она оглядывается на меня, чтобы убедиться, что я все еще позади нее, но не останавливается. Через мгновение мне становится ясно, когда до моего чувствительного носа доносится запах человеческих отбросов. Ах.
Она открывает другую дверь в темную, вонючую комнату и делает мне жест — подожди здесь. Удивленный, я придерживаю дверь и не следую за ней внутрь. Даже я могу сказать по запаху, что в этой маленькой комнате, похожей на пещеру, нет выхода для вони. Я не планирую нависать над ней, пока она справляет нужду. Она на мгновение исчезает внутри, а затем я слышу шипение, чувствую запах воды, а затем она возвращается ко мне, ее щеки порозовели, а на хорошеньком личике появилось выражение смущения.
Люди странные существа.
В животе у нее снова урчит, и она прикрывает его рукой, морщась. Она спрашивает меня о чем-то, но ее губы двигаются слишком быстро, чтобы я мог уследить, а затем она машет рукой и снова шаркает прочь. Тогда, может быть, она знает, где здесь можно найти еду? Я плетусь следом, охваченный любопытством. Через несколько шагов ее больная нога подгибается под ней, и она вскрикивает от боли.
Так не пойдет.
С низким недовольным рычанием в моем горле я подхожу вперед и подхватываю ее на руки, прежде чем она успевает упасть на землю. Ээм издает испуганный звук, когда мои руки снова обхватывают ее, притягивая к себе. Я терпеливо жду, и она что-то говорит и указывает вдаль. Очень хорошо. Я могу отнести ее, если она хочет пойти туда. Я шагаю в том направлении, а она бормочет что-то нежное и обнимает меня за шею, и я решаю, что мне это очень нравится. Одно прикосновение ее кожи к моей, ее запах в моем носу рассеивают тучи гнева и разочарования. На мгновение я не возражаю против того, что этот мир воняет и терзает мой разум, что я в ловушке, и у меня нет возможности вернуться домой. Она здесь, и все идеально.
Однако это мимолетно, потому что в следующее мгновение вонь от людей становится невыносимой, и я понимаю, что здесь есть и другие.
Эми
Какое-то время, кажется, все идет хорошо. Дракон прижимает меня к себе и несет, одной рукой поддерживая за ягодицы, а другой обхватывая за талию, как длинноногого ребенка. Это немного странно, но я не возражаю, потому что моя нога болит слишком сильно, чтобы протестовать. Однако ему, кажется, нравится обнимать меня, и он идет туда, куда я указываю.
Я прихожу в восторг, когда вижу, что внутри казино есть ресторанная зона, потому что, если ее еще не разобрали, внутри может быть еда. Сейчас подошла бы даже банка зеленой фасоли.
Но в тот момент, когда мы проходим под аркой входа в ресторан, человек-дракон начинает низко рычать.
— Ты в порядке? — спрашиваю я шепотом, задаваясь вопросом, что я сделала не так. Но он не смотрит на меня. Он оглядывается по сторонам, его ноздри раздуваются, а глаза совершенно черные.
О нет.