* * *
«Зелёными и страшными» оказались драконолюды. На самом деле кровные покойного нефилима Могой не имеют никакого отношения к драконам, которые есть существа мифические. «Драконидами», «драконорожденными» и «драконолюдами» их называют за специфическую внешность полуящеров, но по сути они обычные теплокровные разумные и могут иметь общее потомство хоть с людьми, хоть с эльфами, хоть с дварфами. Правда, полудраконида никто не встречал так же, как и дракона. Полуорков, полуэльфов и даже полуогров — да (с ограми ума не приложишь, как они ухитряются), а вот с драконолюдами почему-то не сложилось. Хотя в их внешности даже есть некоторая странная эстетика (если у вас нет предрассудков насчёт хвоста). По сравнению с ограми, как минимум. На Дулаан-Захе у них есть свой город-государство Галуул, расположенный в Дремотном Яре на южном краю Кобыльего Междуцарствия, но там проживают в основном луу — одно из двух колен расы. Они объявили себя «истинными драконорожденными и настоящими кровными Могой», после чего устроили резню с баярлах — остальными драконидами. Чем отличаются луу от баярлах, другим расам не понять. Возможно, ничем. Но, если вы встретили кого-то из них за пределами Галуула, то это наверняка баярлах, луу сидят дома.
* * *
Неофициальная библиотека Альвираха
Те, кого называют «кровными», — это разумные, входящие в число изменённых кем-то из нефилимов. История их появления покрыта Мраком, то есть относится к периоду Перинарского Казуса и последовавших за ним лет хаоса и тьмы. Если верна теория, что именно тогда возник Край, окутавший спасительным покрывалом расколовшийся на кифандиры Альвирах, то этот процесс, видимо, включил в себя появление нефилимов, воплощений краевой сути, а через них и непроизвольное (как всё, исходящее от метадемиургов) творение «кровных». Есть мнение, что все нынешние расы Альвираха потомки одного народа — перинаров, а разделение стало следствием сверхинтенсивного потока сырой магии, формировавшей Край при Казусе. Он безвозвратно изменил часть выживших, породив множество причудливых существ, далеко не все из которых пережили Эпоху Мрака. Так, к нашему счастью, канули в небытие исполинские Твари Жендрика, оставив на память о той эпохе лишь тортилусов, но также исчезло и множество разумных рас, причудливый облик которых сохранили лишь смутные предания древности.
Тем изменившимся, кто вошёл в число «кровных», повезло: они выжили благодаря силе своих нефилимов. Таковы кровные Цага: табакси, фирболги, двоедушники. Кровные Киноринха: гоблины, хобгоблины, орки, огры. Кровные Могой: змеелюды, дракониды, кобольды. Сюда же входят кровные других нефилимов, перечислять которых нет нужды.
Но также им и не повезло: их судьба осталась связанной с метадемиургами, а их существование обусловлено магией Края. Так, вслед за Вечной Нашёптанной покинули Альвирах крылатые расы маховиков и девотов, а кенку влачат жалкое существование, будучи разумными лишь условно.
Напротив, расы, входящие в так называемую «невидаль», к каковым относятся люди, эльфы, гномы, дварфы и остальные, пусть и лишены способностей, невольно дарованых нефилимами, зато и не зависят так сильно от магии, используя её, но не живя ею.
* * *
Выдержка из «Судеб Пяти Перстов: Антологии», собрания исторических эссе авторства Хозяйки Талены д’Кхузи, матриарха Дома Теней
* * *
— Вы искали меня? — спросил Эдрик, спрыгивая на снег из фургона.
Драконидов всего с десяток, но недооценивать их не стоит. Бойцы они суровые, и шкура попрочнее человеческой. Кованый держит своё ружье в готовности, но лучше бы до драки дело не доводить.
Вперёд шагнул драконорожденный с белой, в отличие от зелёных соплеменников, шкурой. Он без меча, а значит, либо маг, либо тот, за кого дерутся другие. Ну, или просто старый. Рассказывают, что у драконидов выцветание шкуры вроде седины у людей.
— Мы нашли тебя, — констатировал он.
— Ну, поздравляю вас, нашедши. Чего надо-то?
— Могой, Мать Ярости, убита.
— У меня алиби! Я десять лет не был на Дулаан-Захе!
— Ты не мог убить Мать Ярости. Но ты можешь знать, кто это сделал.
— Вот вообще ни одной идеи, — ответил Эдрик честно. — Это точно не несчастный случай?
— Мы, кровные Могой, считаем, что её убили.
— Ну, вам, наверное, виднее. Но я-то тут причём? Я думал, вы мне за змеелюдов предъявить хотите…
— Змеелюды обезумели, — покачал белой башкой драконид. — Шок от смерти Матери Ярости помутил их рассудок. Мы скорбим о наших кровных, но это их выбор.
— Тогда что вам нужно от меня?
— Узнай, кто убил Могой, и скажи нам. Отомстим мы сами.
— Э… А откуда мне знать-то?
— Твоя мать знала.
— Она умерла.
— Её убили, — кивнул драконид, — как и Могой. Ты можешь узнать то, что знала она.
— Как?
— Нетрис была умной женщиной. Она не могла не оставить след, который найдёт тот, кто знает, что искать. Теперь ты знаешь. Найди.
— Ну, если попадётся что-то такое, буду иметь в виду…
— Нет, — жёстко сказал тот. — Ты найдёшь, или мы тебя убьём. Тебя и всех остальных. Нельзя заключить договор с кровными Могой и не исполнить его. Смерть не оправдание. Не затягивай, мы не будем ждать долго.
— Ничего себе заявочки! А если мать ничего не оставила?
— Значит, она плохо позаботилась о потомстве. То, что оно не выжило, будет её виной.
Драконид развернулся и пошёл к остальным, оставляя на снегу когтистые следы лап и борозду от хвоста. Похоже, сапоги он не носит.
* * *
— Чего они хотели? — испуганно спросила Пухоушка.
— Чтобы я, ни много ни мало, выяснил, кто убил Могой.
— А почему вы?
— Мама им пообещала зачем-то, а ящерки настолько суровы, что не считают смерть форс-мажором по сделке.
— И что теперь будет?
— Ну, либо они всех убьют, либо умрут, попытавшись, либо я найду что-то, что сойдёт за ответ, и они отстанут.
— Всех? — пискнула Шмыгля. — И нас?
— Прекрати, — шикнул на неё Царап. — Дядя Эдрик крутой, ты забыла, что ли? Вспомни его рассказы! Дракониды ему на один зуб!
— Само собой, — подтвердил Эдрик, — можете не волноваться. Никому не дам вас обидеть.
— Ура! — сказала Шмыгля, немедленно успокаиваясь. — А ещё про папу расскажете? Ну пожа-а-алуйста!
— Вы совсем замучили дядю Эдрика, — укорила детей Пухоушка.
— Ну одну, одну историю! На ночь! — заканючили котята на два голоса. — Всего одну, и мы сразу уснём!
— Ладно, — со вздохом согласился парень, — но короткую! Завтра встанем пораньше, чтобы к вечеру доехать.
— Конечно-конечно! — закивали они, делая умильные глаза и прижимая к груди лапки.
У Шмыгли это особенно хорошо получается.