— Что ж, — Рем поставил чашку на стол. — Я собираюсь подложить Синедриону великолепную свинью и поиметь оптиматов так, что они и сами этого не поймут. Я думаю, что и вы, и все остальные — тоже меня не поймут, и заклеймят сумасшедшим, но…
— … каждый сходит с ума по своему, — понимающе кивнул лже-Гонзак. — Посмотрим, что вы задумали. И вот еще что — через четыре дня Люциан будет давать прием для всех ортодоксальных владетелей с принцепс электорум. Вы приглашены, и не смейте игнорировать такой аванс в вашу сторону. Это будет воспринято как оскорбление!
— И не подумаю. Давно стоит познакомиться с единоверцами с юго-востока, а то мы там в своей аскеронской провинции одичали, мхом поросли… — принялся паясничать Аркан.
— Ну-ну… А вот и ваш маэстру Ауррэче! Мне удалиться? — кивнул на маленького толстенького человека, который проталкивалс меж столами бывший магистр оффиций.
— Останьтесь,- пожал плечами Рем. — Это, кажется, касается нашей совместной цели — убраться из Аскерона невредимыми после выборов.
— Зеленые насаждения? — удивился Диоклетиан Фрагонар. — Действительно?
— О, да, — ухмыльнулся Аркан.
Ему льстило, что даже такой матерый интриган кое-что упускает в раскладах местного гадюшника. Все-таки аркановская манера работать с простолюдинами порой приносила куда более весомые плоды, чем шепотки и заговоры высшего света…
— Доброго-бодрого времени… — начал бормотать эдил, подобравшись к ортодоксам вплотную.
— Документы для маэстру Агиса? — поднял бровь Буревестник.
— Вот! — положил на стол кожаную папку чиновник. — Деньги?
— Вот, — прихлопнул ладонью кожаный мешочек Аркан.
— С вами приятно… — снова начал свою песнь бюрократ.
— И с вами, — кивнул Буревестник. — Всего вам доброго-бодрого во все места.
— И вам, и вам! — запыхтел Ауррэче и заторопился прочь из заведения.
— А теперь давайте вместе посмотрим, какие скверы, парки и сады высажены при участии наших незабвенных остроухих Туринн-Таурских долгожителей… — Рем открыл папку и развернул план города на столе. — И что-то мне подсказывает, что кроме частновладельческих усадеб, острые уши будут торчать практически отовсюду…
* * *
Аркан ожидал чего-то подобного — но не так скоро. Не прямо сейчас.
В том самом проулке, под эркером, над трупом пухлого эдила Ауррэче стоял эльф, который старательно прятал свою расовую принадлежность. Самая яркая черта этого племени — уши, скрывались под матерчатой шапкой, нижняя половина лица была замотана шарфом, одежда могла принадлежать как небогатому дворянину с северо-востока, так и какому-нибудь зажиточному кесарийскому горожанину. Правда, узкие клинки в руках туринн-таурца выбивались из общего целостного образа, да и движения, и характерная форма глаз — все это выдавало наметанному взгляду Рема эльфийскую сущность незнакомца.
— Это вы дали деньги мертвому человеку, — непривычно звучащим гортанным голосом проговорил ванъяр. — Дайте мне то, что мертвец дал вам.