Глава 3
Констанс была девственницей, это уж точно. Подумав, Эфрам решил, что девственницей более чем в одном смысле.
Они сидели в нанятом Эфрамом гостиничном номере. Стандартном, за пятьдесят долларов в сутки. Эфрам полагал, что неразумно будет заявиться с девочкой к себе в кондо — вдруг кто увидит. А здесь пакистанцам, управлявшим мотелем, на всё начхать. Мотель был рядом с Оклендским аэропортом, «для взрослых»: это означало, что в телепакете есть порнографический канал. Констанс и Эфрам сидели рядышком на кровати, лениво потягивали вино и смотрели порнуху. Эфрам, собственно, только делал вид, что пьёт. Вино ослабляло его способности.
Она смотрела видео — замыленная камера как раз наехала на гениталии. Смотрела с широко распахнутыми глазами и в некотором смущении, но, без сомнения, счастливая, потому что он нажимал нужные переключатели в её мозгу. Она бы сейчас радовалась зрелищу вылезающего из канализации чистильщика, с ног до головы в говне, если бы Эфрам ей приказал.
Она была невинна в более сладостном смысле, чем Меган. Констанс даже порнухи прежде не смотрела, хотя, как, запинаясь, поведала девушка на первой волне психогенного возбуждения, ей как-то предлагали посмотреть «грязное видео» на вечеринке у друзей. Она отказалась, сморщив носик при мысли о том, чтобы смотреть, как взрослые люди на полном серьёзе имитируют совокупление, и отказывалась до сих пор. Она думала о мальчиках в терминах флирта, танцев, свиданий и скромных поцелуев, иногда почитывая подростковые книжки «про любовь», где под конец книги все поцелуи можно было по пальцам пересчитать. Она видела картинки мужских гениталий, и папочка отвечал на любые её вопросы о сексе — с медицинской точки зрения. Она знала, как заниматься сексом и не забеременеть или не подхватить болячку. Её интересовал и сам процесс. До сих пор он интересовал её не очень сильно.
Ах, подумал он, ей становится всё интересней и интересней.
Она едва вышла из детского возраста и, пожалуй, не имела шанса испытать подлинное желание, пока Эфрам не возбудил его в нейрохимической обмотке. Он использовал ассоциативную технику, которую отточил на девушках с Девятой по Пятнадцатую.
Это было так просто. Подвергаешь женщину положительной стимуляции, пока не выработаешь в ней сперва реакцию на визуальный раздражитель, а потом на физический. После того, как сексуальный контакт индуцирует достаточное наслаждение, субъект примется ассоциировать с предметом контакта любое удовольствие, и соучастие её в контакте станет всё более настойчивым и навязчиво необходимым. Даже бешеным — по крайней мере, пока всё не устаканится, миновав фуги возбуждения и бездны душевного упадка. Но и после этого из губки всё ещё можно выжать несколько капель, если как следует её стиснуть...
Главный контроллер перехватил управление всеми остальными цепями мозга. Подавил выбор, естественно сложившийся характер, самоуважение, самооценку, надежду.
И, конечно, оставалось ещё наказание. Это весьма существенная часть психопрограммирования. В последнее время Эфрам Пикси, пресытившись обычными развлечениями, уделял ему всё большее внимание. Ха-ха. И не он один. Участвовал также незримый спутник и друг Эфрама.
«Гетто-бластер» играл струнные квартеты Бетховена, обладавшие для Эфрама астрологической значимостью в контексте эзотерического Негатива. Люди на маленьком вмонтированном в стену экране совокуплялись без особого энтузиазма, но с оплачиваемой энергией. Наконец он начал ласкать Констанс.
Она немного повыделывалась, но потом широко улыбнулась на посланных им волнах наслаждения. Сделала вялое усилие вырваться. Но её бёдра уже непроизвольно выкручивались ему навстречу, глаза одурманенно смотрели в никуда, засосав, как в слив, прежнюю личность, и он знал, что уверенно держит в своих пальцах нити этой маленькой марионетки.