— Да, но я слышал, дар проявляется через поколение. Мои внучки или правнучки могут стать ведьмами. Лучше, если они получат знания от бабки-ведьмы, чем начнут с нуля. Это будет наша семейная история. Имя Адалинды сохранится для потомков вместе с ее книгой, — голос Питера потеплел.
— Ты скучаешь по ней? — тихо спросила Беата.
— Когда я отвечаю на этот вопрос правду, люди обычно, начинают жалостливо молчать или сватать мне своих знакомых, — насмешливо ответил Питер, — да, Беата, скучаю. И продолжаю любить Адалинду даже сейчас. И меня это полностью устраивает.
— Значит, она не ошиблась, отбивая тебя у всего мира, — Беата шутила, но у нее ком встал в горле, — спасибо, что уделил время. Хорошего тебе дня, Питер.
— И тебе. Звони еще, если потребуется.
Беата повесила трубку и замерла, зябко обхватив себя руками.
Слабую, бестолковую, истеричную Адалинду все равно любили. Для Питера она была лучшим человеком на свете. Для Коры и Лилы — матерью. Неудивительно, что Адалинда страстно любила их в ответ, пренебрегая подругами. Ей нужна была семья, а не дружба, ведьминская сила или призвание. Как она сможет служить Калунне? И как сделать, чтобы она не зачахла в одиночестве, а расцвела совсем другим цветком?
Беата отправилась на вересковые пустоши. Калунна расчесывала длинные золотые волосы крупным деревянным гребнем и любовалась собой в серебряное зеркало исполинских размеров.
— И ты туда же, — недовольно вздохнула она, выслушав Беату, — стоит вам влюбиться, и вы теряете разум, назначая смыслом жизни мужчину. Это всегда приводит к бедам и ломает женщин. Адалинде нужна любовь как таковая, а не его любовь. Она просто не привыкла получать ее из других источников. Обретя их, она разительно переменится. Только вот теперь она обязана добиться любви сама, иначе так и останется иссохшей, ломкой ветвью, лишенной корней. Помоги чем сможешь, но не трясись над ней. Иначе она не переродится.
— Ты не гневаешься на нее?
— Я недовольна, но не собираюсь ее убивать. Тебя ведь это беспокоит?
Беата кивнула. Калунна щелкнула пальцами и гребень с зеркалом исчезли.
— Значит, волноваться тебе не о чем. Продолжай трудиться, моя маленькая рыжая жрица.
— Я хотела попросить у тебя пару веток вереска с твоей силой, о Калунна. Только таких, которые немного поднимут Аде настроение, а не сведут с ума.
— В отличие от любви, мой дурман безобиден, — вересковая богиня улыбнулась, показав слишком много зубов, — он проходит бесследно, не причиняя вреда. Вот, возьми.
— Спасибо. Я пойду.
— Иди. Возвращайся с хорошими новостями.
Беата направилась в домик, купленный для подруг. Валери с Дымкой колдовали, Адалинды не было видно.
— Она у себя. Выходила пару раз, поела, побродила, как печальный призрак и сидит, страдает, — сообщила та, — делать ничего не хочет. Я к ней захожу каждые пятнадцать минут и зову колдовать, но она отказывается.
— Спасибо, Вэл. Что колдуешь?
— Поиск пропавших предметов. Думаю, может, с моим украденным даром сработает?