Меня снова окутывает теплом.
Жаром.
Пугая, что еще немного и вспыхну. Кажется, даже волосы начинают потрескивать… но не вспыхиваю. Еще шаг. И еще… сила отступает, правда, теперь в землю, и земля дрожит мелко-мелко, трясется, пугая скорыми провалами. Но я не пугаюсь. Иду себе дальше.
Потихоньку.
Кажется, что земля вот-вот разверзнется. И я провалюсь. Как в сказке… сказки, они ведь не на пустом месте возникли. Так нам говорил Евпраксий Романович, и глядел печально поверх очков, понимая, что слова-то эти мы мимо ушей пропустим, как и многие иные.
Возраст такой, что скорость звука донельзя замедляется. И сказанное тогда до разума доходит через годы. Если вообще доходит.
— А если не примет?
— Тогда она свалится. Но помереть не должна.
Утешил.
Не помру.
Земля замирает. Зато ветер слетает, бьет по лицу наотмашь и тут же гладит, ласкается, едва ли не мурлычет. Хороший? Конечно, хороший…
Воду я поднимаю с травинки мизинцем. Всего-то капелька. Но ведьминой воды и капли хватит. Если ведьма стара и умела.
Наина была и той, и другой.
Я слизываю каплю и закрываю глаза. А потом протягиваю руку, касаясь шершавой теплой стены. Я… не твоя хозяйка. И не кровь от крови её. Меня приняли в семью, но этого ведь мало.
Или много?
Там, в детском доме, многие мечтали о том, что однажды кто-то придет и заберет их. Особенно мелкие. Я вот не слишком надеялась, и не хотела даже, почему-то казалось это предательством по отношению к маме. А потом поняла, что таких вот, взрослых, диковатых, не особо и хотят брать.
Ведьм и вовсе…
Обычные люди нас опасаются, даже таких слабых, какой я была, а вот по-настоящему одаренным такие тем паче не нужны. Нас и не научишь толком, и…
Не о том.
Я буду о тебе заботиться. Как умею. Умею, правда, не слишком хорошо, потому что своего дома у меня никогда не было. И потому, если не впустишь, то пойму.
Не обижусь.
И ломаться не стану. Требовать чего-то тем паче… кто я такая, чтобы требовать? Уйду. И найду себе другое место.
Протяжно заскрипела дверь, отворяясь.
— И чего это значит? — поинтересовался Мор. — Принял, да? Принял? А дальше? Слушай, а помнишь…
Принял.
Я вдохнула слегка спертый, пропитанный травяными ароматами воздух. И переступила через порог.
— Спасибо, — сказала я, погладив стену. Изнутри та была обшита деревом. — Спасибо тебе… за все.
Дом отозвался тяжким вздохом.
И в нем мне виделось сомнение.
Меня не приняли. Нет. Мне позволили войти. И остаться тоже позволят. Надолго? Месяц, другой… сколько получится. Пока не надоем. Или пока не стану своей. Но… это ведь вряд ли.
Я открыла глаза.
И осторожно сняла пальцами паутину с косяка. Крышу тут, может, и правили, а вот не убирались давненько.
Глава 14
— Я… между прочим… наследник древнего и славного рода… — Мор пыхтел, елозя тряпкой по полу. И кажется, он скорее грязь размазывал, чем отмывал. — И должен вот… тут…
— Много говоришь, — а вот Горислав пыль протирал аккуратно, с полной сосредоточенностью на процессе.
— Я папе пожалуюсь! — Мор плюхнул тряпку в ведро. — На невыносимые условия труда…
— И тебе скажут, что как наследник древнего и славного рода ты должен уметь делать все, — Свята потрясла метелкой из гусиных перьев. — И мыть полы в том числе. Причем делать это лучше всех!
Мор пробурчал что-то в ответ.
— Это и в самом деле необязательно, — вот мне было до крайности неловко. — Я и сама справлюсь…
Я и собиралась.
Просто…
Внутри оказалось пыльно и сумрачно. Окна успели зарасти пылью с обеих сторон, паутина закрыла углы комнаты, а кое-где и свисала длинными седыми клочьями.
Я просто решила помыть окна.