Это все чушь.
И любая ведьма скажет, что подобный заговор, если на что и способен, то лишь воображение разбудить, не более того.
Но как-то…
Дети — а иначе воспринимать их не получалось, хоть убей — ушли, когда за окном стемнело. И Свята даже предложила мне отправиться с ними, переночевать в доме мэра. И, наверное, стоило бы согласиться, но я отказалась.
Как-то неудобно.
Да и вещи вот разложить надо. То есть, сперва забрать, заодно подкинув всю троицу к дому мэра, загрузить багаж, оставивши разве что несчастный холодильник, и вернуться.
Разгрузить.
Пройтись по дому, который в тишине вот, в вечерних сумерках, воспринимался иначе. И вовсе не такой уж большой. На первом этаже расположились просторный холл, лаборатория и кухня, а еще кабинет. Причем вход у него был отдельный, и от него к забору и калиточке протянулась аккуратная дорожка. С двух сторон её охраняли кусты колючего боярышника, словно предупреждая гостей, что не стоит сворачивать.
На калитке имелся молоточек.
И звоночек.
А еще она не запиралась, хотя, подозреваю, войти сюда просто так не получится.
Я прошлась.
До калитки и обратно. И на второй этаж поднялась.
Библиотека.
Кабинет, но уже другой, личный. Со столом, шкафами и пыльным букетом сухоцветов в старой вазе. Кружевные занавески. И в пару к ним — накидка на кресле, в котором явно хозяйка любила сиживать. Кожу вон протерла. Я погладила стол. И осторожно вышла.
Это… не для меня.
Афанасьев вернется, пусть и разбирает то, что скрыто в шкафах да столе. Я здесь гость. И забываться не стоит.
Пара комнат, обставленных скромно. Гостевые? И спальня, на пороге которой я замерла надолго… и не решилась.
Слишком уж…
Чужое?
Не такое?
Роскошная кровать из темного дерева. Тумбы в пару к ней. Комод. И гора из подушек. Тапочки у кровати, будто хозяйка только-только вышла.
Домашний халат на спинке стула.
Это тоже не для меня.
Мне и гостевой довольно. Там и прибраться легче, потому как пыли все одно изрядно. Но хоть окна открылись легко. Я и проветрила. А потом, погасивши свет, упала на кровать и руки на груди сцепила.
Ложусь на новом месте…
Какие женихи?
Хотя дети болтали. О женихах, невестах. И Мор подбивал кузена устроить забег в купальниках да вдоль реки, а Свята ворчала, что все бы ему на баб смотреть, и надобно испытывать невест иначе.
…приснись…
Не надо снов.
Пожалуй.
Просто отдых. А завтра… завтра придет и я решу, что делать.
…жених…
Я давно уже не невеста. И не знаю, хочу ли стать, потому что… потому что больно это. Вдруг да опять обманут? Поманят сказкой о чудесной жизни, помашут перед глазами фатой белой и розовыми перспективами, нашепчут в уши. Заморочат. А потом, когда поверишь, что все всерьез, отберут.
Выдерут из души, что веру, что надежду.
Нет уж.
Лучше одной.
Кота вот заведу. Черного и лядащего, злого ко всем. А ко мне одной — снисходительного.
С этой мыслью я и провалилась в сон.
Глубокий, что ямина. И я лежала в этой ямине, не способная пошевелиться. Я дышала и слышала, как из груди с присвистом вырывается воздух. Я ощущала тяжесть земли надо мной. И цепи, что плотно спеленали мое тело.
Влажно.
Сыро.
И не страшно. Я должна была бы испугаться. Любой нормальный человек испугается, а я просто лежу. Я… привыкла?
Или не я?