Я глазел на нее. Она смотрела на меня в ответ. Вот он, момент. В аудитории, кроме нас, никого. Надо лишь предложить ей что-то простое и приятное: прогулку в парке, посиделки в кафе, напроситься на чай, компьютер починить, со всеми вытекающими…
— Что-то еще? — спросила она, и это прозвучало как одобрение: «Давай, Мишка, не робей. Предложи мне что угодно, я обещаю согласиться».
— Да, — кивнул я. Во рту предательски пересохло.
— Что же? — В голосе Ольги отразилось нетерпение. Но не такое, как «Выкладывай уже и вали. Я вообще-то занята!», а типа как «Ну же! Скажи, что ты хочешь! Мне важно знать это!».
— Я так не могу, — выдавил я ослабевшим голосом.
— Не понимаю, — опешила Ольга. — Что не можете? Вы же хотели что-то сказать?
— Нет. Лучше потом. — Кровь так сильно отлегла от лица, что я забеспокоился: не упасть бы в обморок. Такого позора я бы точно не пережил.
— Скоро четвертая пара, — пролепетал я и вышел.
Я постоял немного возле двери, приходя в себя после этой странной и абсолютно бессвязной беседы. Потом огляделся. Толяна уже не было. Оно и понятно, не караулить же ему меня? Я поплелся к своей аудитории.
«Однако повезло Директору», — подумал я несколькими минутами позже, когда полностью осознал, что случилось. Теперь уж точно придется ехать в офис. Как иначе выполнить данное Ольге обещание?
Телефон в кармане завибрировал. Новое сообщение. В этот раз не от Дмитрия Дмитриевича, а от Вероники: «Миш. Классно провели время! Думаю, теперь нам не повредит небольшая прогулка».
Я снова ощутил себя подлецом. Не заслуживал я счастья с Ольгой, пока была у меня Вероника.
Как бы отказать ей? Я грустно вздохнул и написал ответ: «Не могу, Ника. Мне сегодня в офис. Это на станции переливания крови».
Не прошло и полминуты, как она ответила: «Да это же просто супер! Туда и прогуляемся!».
Опять она ставила меня в тупик. Я честно пытался придумать достойную отговорку, но в итоге пришлось ответить так: «Ок, Ника. В фойе после пар».
После уроков мы встретились, как запланировали. Вероника сияла. Я корчил вид, что тоже счастлив. Но на самом деле все еще самобичевался.
Было еще светло. Мы шли по тротуару, болтали, обсуждали Игру, вчерашний вечер, сегодняшнее утро, предстоящую встречу с Дмитрием Дмитриевичем. Мимо нас потоком проносились легковушки, грузовики и автобусы.
Одна из машин, красная «Ауди» девяностых годов, резко затормозила метрах в трех перед нами. Мы невольно переключились на этот опасный маневр. Даже остановились, чуть опешив.
Мотор машины прорычал, и она рванула назад, поравнявшись с нами. Обе передние дверцы распахнулись, и мое настроение моментально сникло. Водителем оказался Толян. А второй — с пассажирского места — парнишей столь крупным, что если он и занимался спортом, то не иначе как сумо. Как и Толян, он был подстрижен налысо. В зубах торчала незажженная сигарета, в руках открытая банка пива.
Когда оба оказались перед нами, толстяк отхлебнул из банки. Блевотный запах дешевого пойла заставил меня поморщиться. А когда он чиркнул зажигалкой и пыхнул табачным дымом, то мы с Вероникой тут же закашлялись.
Мне следовало сказать что-то брутальное и грубое этим двоим. Но пока я думал, что могло бы звучать круто, но при этом не настолько, чтобы те сразу принялись избивать меня, Вероника уже высказалась:
— Что за дела? — возмутилась она. — Что надо?
— Полегче, детка! — подмигнул ей Толян. — Мы с Вадиком тут катались и увидели вас. — Как насчет покататься? Небольшая прогулка не повредит.
Я прыснул. Эта фраза насчет прогулки показалась мне настоящим дежавю, причем двойным. Ведь только сегодня я сам произнес такие же слова, объясняя, почему хотел прокатиться с капитаном Круфтом на его паруснике. Сегодня что-то похожее написала Вероника. И вот теперь эти слова произнес и Толян.
— Что-то смешное, а? — злобно проскрежетал он.
— Да не… просто…
— Или совсем кукухой поехал со своими играми, а, геймер?
— Вообще-то…
— Или ты не геймер? Может, «мер» в этом слове лишнее, ага? Что там остается?