— Потому что...
Джордан ждет, а Алекс хмурится, как бы говоря: «Лучше бы мне понравился твой ответ, или я дам тебе в нос».
Я вздыхаю.
— У нас с Ванессой сейчас все сложно.
Джордан напряженно смотрит на меня.
— Что ты сделал на этот раз?
— Почему ты думаешь, что это был я?
Ее брови поднимаются выше.
— У нас кое-какие проблемы в общении, которые, как мне кажется, не будут решены на этой неделе, вот и все.
— Исправь это, Хейс. Мы хотим встретиться с нашей племянницей.
Черт меня дери, если это не ударяет меня в грудь.
— Это не так просто...
— Все просто. Возьми на себя ответственность, извинись и пригласи их на ужин.
— Ты действительно чертовски назойлива.
— А ты действительно кусок дерьма.
Я улыбаюсь, что совершенно выбивает ее из колеи. Она выпрямляется с широко раскрытыми глазами.
— О, боже мой, — выдыхает она. — Ты умираешь?
Я хмурюсь.
— Почему все продолжают спрашивать меня об этом?
— Четверг. — Она показывает на мое лицо, затем откидывает свои длинные волосы, выходя из моего кабинета.
Александр останавливается и смотрит на меня сверху вниз.
— Будь там.
Я закатываю глаза, хотя от его угрожающего голоса меня бросает в пот. Мой старший брат — непредсказуемый человек. И всегда таким был.
— Отлично.
Он ворчит и идет за своей женой.
Моя семья чертовски сумасшедшая.
Ванесса
Уже почти девять часов, когда я слышу, как в коридоре стучит дверь личного лифта. Я лежу в постели и читаю, а Хейван внизу, составляет компанию Дэвиду во время его смены.
Я вздыхаю с облегчением, понимая, что Хейс наконец-то дома. Хотя знаю, что он вполне дееспособный взрослый человек, я все задавалась вопросом, в какой момент мне следует начать обзванивать больницы, что просто смешно. Он не мой, чтобы следить за ним. Я не хочу предполагать, что он отсутствовал весь день из-за нашей ссоры. Но не могу отделаться от ощущения, что прогнала его, и из-за этого чувствую себя еще хуже, оставаясь в его доме.
Сердце начинает учащенно биться, когда слышу ритмичный стук туфель, приближающихся по коридору к моей комнате. Когда они уже настолько близки, что я ожидаю его появления в дверях, они останавливаются, но Хейс не входит. Он стоит снаружи. Почему?
— Хейс?
Он нерешительно заглядывает в комнату.
— Почему ты стоишь снаружи?
Делает шаг внутрь, но дальше не идет. Его рубашка расстегнута на шее, галстук ослаблен, под глазами темные круги.
— Все в порядке?
Он хмыкает.
— Алекс и Джордан хотят, чтобы мы привели Хейван на ужин.
— Когда?
— В четверг. — Он проводит рукой по волосам.
Я сажусь и поджимаю под себя ноги.
— И поэтому ты задержался у входа в комнату?
Обе его руки в карманах, и он, кажется, смотрит куда угодно, только не прямо на меня.
— Не был уверен, что ты захочешь меня видеть.
— И почему же?
— У тебя куча гребаных вопросов.
— Ты избегаешь моих гребаных вопросов.
Хейс вдыхает так глубоко, что вся его грудь вздымается и опускается.
— Вчера вечером...
Я жду, подняв брови.
— Мне не следовало говорить то, что я сказал.
— В этом мы согласны.
Его темный взгляд наконец-то встречается с моим.
— Я в этом не силен.
Я предполагаю, что он имеет в виду извинения.
— А раньше у тебя получалось. Помнишь, когда я получила четыре с плюсом за тест по физике, а ты сделал замечание, что я не такая умная, как мне казалось? Ты пошутил, но я расплакалась. Помнишь?