Но этого не произошло. Не совсем.
И осознание этого усиливало стыд.
Она открыла дверь и втолкнула его в темное пространство. Она последовала за ним внутрь и щелкнула выключателем, призывая свет, чтобы прогнать тьму. Роб услышал, как она захлопнула за ним дверь и повернула замок. Его осенило. Он был один в замкнутом пространстве с убийцей. Никто не мог их видеть. Она могла убить его сейчас, и никто не мог ее остановить. Черт, сейчас было бы идеальное время для этого. Он услышал, как что-то упало на пол, и понял, что она уронила сумку.
Оставив в руке только пистолет.
Он напрягся, ожидая в любой момент почувствовать прикосновение дула пистолета к своему затылку. Он старался не хныкать. Старался быть храбрым.
Он закрыл глаза и стал ждать конца.
Затем он почувствовал, как что-то маленькое и твердое ударило его по пояснице. Он вскрикнул и повалился вперед, больно ударившись коленями о твердые и грязные плитки пола. Его глаза открылись за мгновение до того, как что-то - ее раскрытая ладонь, понял он мгновением позже - ударило его сбоку по голове и заставило проделать остаток пути до пола.
- Залезай под раковину.
Роб перекатился на бок и уставился на нее затуманенными слезами глазами.
- Господи. Тебе не обязательно было бить меня.
Она пнула его в голень, и он снова закричал.
- Делай, что я тебе, блядь, сказалa, пока я не потерялa терпение.
Роб встал на четвереньки и уставился на маленькую фарфоровую раковину. Она была прикреплена к стене слева. Изъеденная ржавчиной труба торчала из нижней части раковины и проходила через отверстие в стене. Рокси снова пнула его, на этот раз в зад, и он взвизгнул. Он поспешно заполз под раковину и снова уставился на нее, когда она опустилась перед ним на колени. Темные очки были надвинуты на лоб, утопая в волосах цвета воронова крыла. Она выглядела сексуальнее, чем когда-либо, сидя на корточках, теперь так близко к нему, и выпирание ее грудей под обтягивающей футболкой было более очевидным, чем когда-либо. Он посмотрел ей в глаза и почувствовал, как возвращается стыд. Это прекрасное лицо... под таким углом... Вероятно, именно такой ее видели те бедолаги в "Hеоне" в последние, ничего не подозревающие моменты своей жизни. Мысленно он увидел яркое красное пятно на заднем стекле "Hеонa". Его снова начало трясти.
Она улыбнулась.
- Испугался?
Он сглотнул.
- Да.
Мгновение она молча смотрела на него, наклонив голову и поджав губы, изучая его. Затем она снова улыбнулась и сказала:
- Хорошо. Мне это нравится, - oна схватила расстегнутый наручник и защелкнула его вокруг трубы. - Ты просто побудь здесь, пока я переоденусь, - oна рассмеялась. - Хотя, я полагаю, у тебя нет особого выбора, да?
Роб просто уставился на нее.
Все еще улыбаясь, она схватила сумку и встала. Она отвернулась от него и прислонилась к раковине, снова роясь в сумке. Роб уставился на ее ноги и снова попытался не думать о... разных вещах. Она напевала мелодию, копаясь в сумке, веселую мелодию, которую он не мог вспомнить. Это звучало неправильно в устах такой, как она.
Tуалет был маленьким. Там была единственная кабинка без двери и единственный писсуар рядом с ней. На стене рядом с дверью был прикреплен дозатор презервативов с монетным управлением, в основном нового типа, которые не годились для реальной контрацепции. Однажды он купил несколько штук в качестве прикольного подарка своей бывшей девушке. Боже. Шарлин. Какой удивительной девушкой она была. Эта лучезарная улыбка. Ее энтузиазм. Чего бы он только не отдал, чтобы увидеть ее сейчас. Расставание с ней было таким подлым поступком. И ради чего? Чтобы посеять раздор? Насколько это было глупо? У него уже была идеальная девушка. Ну и что, что Линдси - его лучшая подруга и соседка по комнате - возненавидела ее?
Если я когда-нибудь выберусь отсюда...
Сумка снова упала на пол, и Рокси отошла от раковины. Она встала в центре комнаты и начала снимать свой наряд готической шлюхи. Сначала футболка стянулась с нее через голову. Образ Шарлин был уничтожен в одно мгновение. Черный бюстгальтер с оборками, контрастирующий с бледной гладкой кожей, был неотразимым зрелищем. Затем она сняла юбку и бросила ее в сумку. Она скинула туфли и прислонилась к прилавку. Она подняла одну ногу и начала снимать полосатый носок. Медленно. Взгляд Роба переместился на ее лицо. Она смотрела прямо на него. И тут его осенило. Она делала это скорее для эффекта, чем по необходимости. Она скатала носок и бросила его в пакет. Затем она повторила тот же медленный процесс с другим носком. Роб продолжал пристально смотреть на нее. Он знал, что должен отвести взгляд и не позволять ей манипулировать им таким образом, по крайней мере, проявить хоть какое-то уважение к людям, которых она убила.
Но он просто не мог этого сделать.
Она бросила второй носок в сумку.