6. Старик
Моя бабушка во время ВОВ была подростком. Жила её большая семья ( мать, отец, две сестры и четыре брата ) в селе Гродно в Беларуси. Во время войны тяжело приходилось каждому- не было дома, которого бы не коснулась ее тяжелая длань. Мужчины ушли на фронт, в селе остались в большинстве своем старики, женщины и дети. Вот и старались и помочь друг другу, и поддержать как могли тех, кому тяжелее всех. Ну и обязанности ушедших, работу, меж собой поделить.
Бабушка старалась наравне со взрослыми. И стариков навещала одиноких, и семьи большие, где отец на фронте- продукты отнести, приготовить, прибраться. То помогала отцу- он врачом был, на подхвате была. Знали её местные, доверяли, хвалили- как взрослая она. Ответственная, умная, хоть и молоденькая совсем.
И вот случилось так, что заболел серьезно почтальон. А он не только почту- пенсии разносил. В голодное время тяжёлое в этих крохах - спасение для стариков. И получилось так, что некому подменить его. Все или сами старые в этом селе - не обойти несколько сёл, или женщины с детьми. А, может, боялись просто- в то время ведь и плохие люди никуда не делись. Подкараулить да убить могли ради сумки с деньгами. Почтальон потому-то и ружье с собой носил, да засветло всегда разносил, боялся темноты. А тут послеобеденное время уже.
Бабушка, услышав о беде, вызвалась помочь. Сомнений у почтальона не было, что себе присвоит пенсии или ещё что - все знали, какая честная и хорошая семья. Боялся, что ребенку почти доверяет- случись что с ней, на его совести останется навек. Да больше желающих не было, а многим не то, что деньги нужны были- долги раздать, да снова занять. Так жили люди. Не отдаст- снова не дадут, голодать будет.
В-общем, решили, что пойдет по нескольким лишь селам ( вернее, почтальон решил, а бабушка в силу юношеского максимализма решила, что все обойдет. Доброе дело ведь, оно частично не делается), ружье возьмёт с собой. И идти будет только по большим дорогам, где проезжать может кто.
Несколько сёл бабушка обошла быстро- радовались жители, что принесли все же пенсии ( как слухи о болезни почтальона разносились с такой скоростью - одному Богу известного), вручить ей пытались нехитрый гостинец, да только бабушка, отшучиваясь или чуток приукрашивая ( что вот только что ела или гостинцев сумку надавали, чтобы не носить, оставила в другом селе, на обратном пути заберёт) , не брала- знала, как туго самим старикам.
Уже стемнело, а бабушке несколько сёл осталось. Никто бы не рискнул идти, а она, комсомолка ещё, ни в Бога, ни в черта не верила тогда. Только в лихих людей, да и то, надеялась, не встретятся такие. Ведь уже столько сёл обошла, а все спокойно было.
Дорога длинной была к одному селу, гораздо удобнее через лес пойти было, вдвое, а то и втрое короче. Да только не ходил так никто- боялись отшельника, что жил в лесу давно. Сколько - уж никто и не помнил. Кто говорил, что ему лет восемьдесят, кто- что целых сто. Самые старые жители деревни той вспоминали, что когда детьми были - уже был он почтенного возраста, жил один, в избе на краю леса. "Колдуном был", твердили одни - "и привороты черные на кладбище делал, и порчей не гнушался, и дитя если выкинуть хотела какая неразборчивая в любви селянка- всё к нему бежали ". "Нет, целителем"- нетерпеливо возражали другие-" Травы собирал, лечил людей, заговоры делал от испуга или икоты. А все злодейства его - выдумка. Нет им доказательств".
Но не верил никто особо старикам, да и слушал их мало кто.
Деда этого изредка видели по вечерам у края дороги- стоял, вдаль смотрел. Седой как лунь, одет в длинную рубаху до пояса, серые штаны как из мешковины. Борода длинная, белая. Опирается на посох и смотрит куда-то невидящим взглядом.