Высота 8000
26 января 1998 года.
Хребет Балторо-Муздаг.
Горная система Каракорум.
Северо-Запад Гималаев.
Вершина Чогори.
Лагерь С4. На отметке 8000.
19:20 вечера.
Я больше недели проходила акклиматизацию в базовом лагере на леднике Балторо, как только нас вертолетом забросили в Каракорум. И вот я, учительница колледжа в Денвере из Штата Колорадо Роуз Флетери на отметке по высоте 8000. Мы идем к еще одному высокогорному лагерю и двум тут стоящим изорванным ветрами палаткам. Тут из самого глубокого снега торчат несколько кислородных баллонов. И больше ничего. Подход к нему опасный и узкий по обрывающемуся в обе стороны пропастями гребню. Как говориться шаг вправо и шаг влево и конец. Дальше стремительное падение в ледяную заснеженную бездну на километры. На Южную сторону стены и с другой стороны на Восточную вершины. Но нам везет, и погода стоит идеальная. Такое бывает в этом месте на такой высоте редкостью. Снизу порой не видно, что тут по-настоящему происходит, когда творится в этом месте настоящая непогода. Когда тут настоящий ледяной сущий кошмарный и убийственный Ад, в буре сметающей все со стен вместе со льдом и снегом.
- Я собирался пройти быстро это место до бутылочного горлышка на отметке 8211 - произнес сквозь маску нам всем Леонид - Но, видно не судьба.
- Тут опасно? – спросила я его.
- Тут везде опасно – ответил, он мне и всем – Но, нам придется тут заночевать. Иначе нам бутылочное горлышко не пройти вообще никак. Застрянем там и все. Завтра придется нагонять упущенное время к самой вершине. Придется разбить свой тут лагерь. И, что-то связи нет с первой группой. Я вообще, никого за нами не вижу на снежинке. Это не хорошо. Это очень не хорошо.
Справа были обрывы и глубокое каменное ущелье. Да и слева склон обрывался на девятьсот метров к леднику Гудвин-Остин. Торчали вверх острые обточенные льдом и ветром черные из снега камни, как этакие дозорные солдаты на нашем пути. В голову лезли всякие дурные мысли. Но я старалась их отпихивать от себя. В горах ты ощущаешь насколько ты маленький. Просто песчинка среди всего этого нагромождения скал и льда. И только на высоте более 7000метров ты это по-настоящему понимаешь. И такое ощущение, словно ты отделяешься от своего тела. Это просто невероятное ощущение. Как сказал мне Леонид, что ступив на этот опасный и рискованный путь, сойти с него практически невозможно. Это глубинное чувство, которое ты испытываешь до самого конца своей жизни.
Леонид достал рацию. Сняв свою кислородную маску и остановив нашу группу, сделал вызов. Но на связи никого не было.
- Что за черт – он произнес и позвал снова по рации Линду Трауэ.
Но оттуда доносилась только тишина и какой-то свист.
Леонид достал второй ручной фонарик и посветил сигналами в темноту за нашими спинами.
- Я слышала, какой-то грохот с Юга. Похоже, там где-то внизу вроде был обвал – произнесла ему подошедшая японка Юко Таконако - Может мне показалось.
- Я тоже слышал - произнес югослав писатель и путешественник Сержи Живкович, приподняв на время с лица свою кислородную маску.
- А вот я, ничего не слышал - произнес стоящий с ним рядом и, опираясь на свой ледоруб, бизнесмен американец Дон Штерман.
Он пришел в себя после того обморока и вроде чувствовал себя теперь хорошо.
Леонид Волков посмотрел на небо над головой и звезды.