- Дрыка, Жабу нашего не видел! - обратился он к другому полицаю.
- Нет, Хлыст - ответил Дрыка - С раннего утра его где-то нет. Понятия не имею, куда умыкнул урод.
- Искать это козла надо - пояснил ему Хлыст как самый над ними старший - Искать. Пока Когель не узнал. Он и так, тогда в том году двоих своих потерял из пехоты. Сгинули бесследно. Говорят в районе Волчьего хутора. Нашли тот гусеничный мотоцикл, а их как хером сдуло.
Мимо сельской комендатуры в которой расположился штаб немецкой пехоты и танкового корпуса, прямо по середине исполосованной колесами машин с бортовыми номерами и крестами в пятнистом камуфляже. Их гусеницами танков улицы. Пробежался, хрюкая и фыркая с отвисшим до земли брюхом свиной боров. Боров Борька, старосты деревни Серафима Кожубы. Он, брел с края деревни, от сгоревших ферм. Мимо такого же сожженного полицаями и немцами сельского сельсовета. Этот боров, единственный остался на всю деревню, пока еще живой, как и корова, Зорька у местной жительницы Анны Семагиной и ее дочери Симки, которых не съели еще немцы за время двухлетнего своего пребывания в Снежнице.
Снежница была деревня без полей и колхоза. И среди леса. Единственная такая вот, деревня вблизи реки Березены.
В Снежнице разводили до войны кур да свиней. И все трудились до прихода немцев по выращиванию животины. И занимались поставкой мяса в центр. Через соседние деревни вместе с пшеницей и прочими зерновыми.
Деревня была не шибко большая и небольшими хуторами вдоль одной единственной улицы между домами. По которой, и брел старый, и никому уже ненужный боров старосты Кожубы.
Полицаи, молча, проводили этого уже порядком старого борова под издевательства и смешки стоящих немецких, здесь же мотоциклистов, и продолжили разговор.
- Ну и, что - ответил Дрыка - Повесили двух за них селян и все.
- А за этого урода, нас повесят, понял идиот? - выругался на Дрыку Хлыст -
Может его партизаны выкрали. И допрашивают у себя в лесной берлоге.
Хлыст докурил папиросу и сплюнув под ноги себе произнес - Нужен староста, этот гребаный Кожуба. Может, он у него или старик, может его, где-нибудь видел последний раз.
Он взял за воротник Дрыку.
- Короче. Дуй к нем - он, приблизив лицом Дрыку к своему лицу, тихо произнес - И узнай, хоть, что-нибудь. Пусть с селянами побазарит. И порыщет по округе. Вплоть до Волчьего хутора.
- Туда, он и эти сельские ни за что не пойдут - ответил Дрыка.
- Пойдут, если Когель искать начнет - ответил полушепотом Дрыке Хлыст. Эти чертовы партизаны. И нас повесят вместо этих селян, за этого Жабу. Он к нам сам, знаешь как относится. Как к помоям. Мы для них, такая, же мразь, как и эти все селяне! Даже, хуже! И доверие надо зарабатывать, Дрыка.
Он дернул за воротник полицая. И толкнул от себя, громко произнес - Понял?
- Понял Хлыст - произнес Дрыка, виновато, недовольно и подчиненно, глядя на главного полицая в деревне.
- Ну, раз понял, так чеши к старосте. А, я тут послежу и похожу, пока ты бегаешь - ответил Дрыке Хлыст - У меня тут дело на десять марок с одним фельтфебелем. Дрыка повернулся. И было пошел, но Хлыст остановил его.
- Да, еще - он произнес Дрыке - С Прыщем потолкуй. С его бабой это Любавой Андронниковой. Может, нажрался немецкого шнапса сволочь, и дрыхнет в его хате. Я и того урода Прыща, тоже не вижу с раннего утра. Может, оба нажрались! Удавлю обоих! Ну, давай, дуй отсюда.
Дрыка развернулся и пешком пошел в сторону дома старосты.