Глава 4.Засада у болота
Серафим Кожуба, заперев своего блуждающего по всей деревенской округе нагулявшегося без присмотра борова Борьку в сарае, с полицаями сидел на краю заросшего высокой травою лесного болота. Дальше дороги не было. На часах было двенадцать. Но в Снежницах работа по обороне деревни все еще не прекращалась. Было слышен лязг гусениц от множества гусеничных машин и танков. Это немцы зарывали в землю за огородами свою материальную боевую часть.
Пели звонко на краю болота ночные сверчки. Они заглушали любые ночные шорохи вокруг, и мешали слушать, да еще эти звуки из деревни и звук танков и машин.
- Когда они только кончат это делать! - возмутился Серафим Кожуба - Ни черта ничего со стороны болот не слышно!
- Ты должен знать как староста, Серафим - ему ответил полицай Хлыст - Немцы кропотливые по происхождению трудяги. Че в комендатуре Когель тебя не просветил на счет немецкого трудолюбия.
Серафим промолчал и ничего не ответил на едкое замечание Хлыста. Он помнил, когда пришли в деревню фрицы, эта мразь из пришлых, сразу пригрелась у новой на селе власти. Он тогда мало кого-то и знал. Отсиживался где-то до прихода немцев как все они полицаи. Это ему местному и раскулаченному в прошлом Советской властью кулаку пришлось доказывать лояльность свою немецкому оберполковнику и преданность, через предательство всех кого Кожуба считал нужным сдать фашистам. Ему, вот так как им запросто немцы шнапс не наливали, и он это помнил и презирал сам теперешних своих по предательству подельников.
Становилось совсем темно. Здесь у края болота было холодно, и полно комаров да мошки. Они, буквально заедали местных деревенских полицаев. Они знали тоже своих врагов и ели их не жалея.
Серафим Кожуба был умнее и хитрее остальных. Он нацепил накомарник, а этих троих комары с мошкой, просто заедали буквально насмерть. Они еле отмахивались от надоедливых и кровососущих болотных насекомых. Их черные шинели полицаев не спасали от этого болотного гнуса.
- Да ты, папаша шухера на селе навел - выпалил Дрыка.
- Ну, да – продолжил за него Прыщ – Немцам теперь тут не до смеха! - он рассмеялся – Вон как очконули и роют землю под своими танками.
- А ну, заткнись! - прикрикнул на него Хлыст – Весело им! Нам летчика этого поймать надо! А то, чем будем получать доверие! Вон Серафим сдал своего партизана брата да этих двух баб и порядок!
- Слышь, Хлыст - полушепотом ему сказал Прыщ - Слышь, а немец тот летчик, он откуда тут к нам тоже упал?
- С неба тугодум! - огрызнулся на Прыща Дрыка.
- Тебе то, какое до этого д ело? - огрызнулся Хлыст - У тебя есть твоя Любка Дронина, вот и думай о ней, пока можно.
- Да, так, просто интересно – ответил ему Прыщ - С какого аэродрома этот как его оберест Шенкер. Ишь, как немцы то своего поприветствовали. Даже шнапсу налили.
- Гляди-ка балбес, балбесом, а имя фрица летуна запомнил! – встрял в их разговор Кожуба – И о шнапсе помнит! Наверное, из-за шнапса и запомнил имя немца!
- Я те, че дурак совсем – возмутился Прыщ.
- Ладно, не обижайся, Прыщ на старого человека, все путем - полушепотом сказал Кожуба - Заскочишь после этой охоты ко мне в хату, я тебе самогонки налью. За чудесную память.
Хлыст и Дрыка прыснули втихушку, над шуткой Кожубы. А Прыщ продолжал - Да, говорят его напарника тот, что в лесу русский крепко ощипал. Там же, где-то он должен лежать со своим Мессером.
- Ага - добавил Дрыка - Или порознь. Рука вон там, другая вон там, а ноги, вообще может быть в реке.
Он головой показывал по сторонам и добавил - Я слышал, его самолет в куски разорвало взрывом.
Полицаи заржали как кони, заглушая своим диким придурковатым хохотом звуки разголосившихся на краю волчьего болота ночных сверчков.