Девочка принялась про себя вспоминать все сказки, что когда-то сказывала мама, но это вызвало приступ такого острого отчаяния и скорби, что охватила, с головой погрузив в омут горя, что Танита тяжёлым усилием воли заставила себя перевести мысли на что-нибудь иное. Но как назло в экипаже все было изучено уже множество раз- вот небольшая дырочка, в обивке, справа от сиденья. Вот ровно двенадцать кнопок, что стягивают ткань по бокам, вот дайна Альвия тихонько похрапывает, сцепив руки в замок и откинувшись назад.
Танита, еще немного помучившись скукой, аккуратно отодвинула край шторки, прилипая лицом к стеклу. Вряд ли кто из всадников заметит, да и ей их наказов опасаться нечего - что увидишь сейчас, в опускающейся темноте. Эх, скорее бы в гостиницу какую доехали - хоть небольшое, а приключение.
За окном вдалеке виднелся лес. Да такой густой - ни просвета, ни проблеска. Казалось, что раскидистые деревья, подобравшись, встали подле друг друга, подготовившись к битве великой, что ожидала их впереди. Напряжённо, не шевелясь даже от малейшего дуновения ветерка, что пробегал по их кронам, всматривались лесные исполины в дорогу, бежавшую подле поля, вдоль леса.
Танита, уже устав и от этого, собиралась было отпустить ткань, зажатую меж пальцев, как вдруг какой-то отблеск впереди привлёк её внимание. Свет лампы? Но откуда она здесь? Путники? Странно - если суровые воины Князя долго сомневались, прежде чем решиться ехать, то кто же ещё есть такой бесстрашный?
Воины стали переговариваться, а Танита лишь всматривалась вперед. Уже виделись очертания небольшого экипажа, стоявшего наискось в одной из рытвин. Около него с лампой, и издававшей то свечение, громко охая, ходит крепко сбитый старик. Лица его не видно, но волосы белы как снег.
Когда подъехали чуть ближе, Танита увидела, что у экипажа сломано колесо.
Один из воинов направился к нему, они принялись чем-то тихо переговариваться, затем воин подал сигнал рукой остальным. Кажется, всеобщее напряжение тут же спало- Танита сделала вывод по тому, как один из воинов заметив ее любопытные глазенки в окне, ничего не сказал, лишь с усмешкой подмигнув ей.
-Колесо сломалось, а она с дитём. Я-то здесь побуду, подмогу подожду да вещи посторожу.- донесся дребезжащий голос старика, к которому уже подошел глава воинов.
-Женщина и ребенок поедут с нами!- отдал он приказ.
Из экипажа выбрались двое- маленького росточка хрупкая женская фигурка, одетая в дорогое платье да меховую накидку, и мальчик, лет пяти. В темноте, освещаемой лишь тусклым светом ламп экипажа, да парой- в руках воинов, разглядеть их лиц было невозможно. Женщина, что-то быстро сказав капитану, обняла ребенка и поспешила к ним. Таните вдруг подумалось - отчего они не взяли с собой никакого сундука из тех, что в избытке лежали на крыше, перевязанные канатами. Впрочем, видно мать взяла с собой лишь то, что пригодится - кошель с деньгами. А остальное привезут уже завтра, как подслушала Танита- из города пришлют подмогу, чтобы сделать экипаж, и он благополучно добрался до города.
-Сядь на место!- услышала Танита дайну Альвию. Та, проснувшись, совиным взглядом обводила всё вокруг, не преминув и Таниту снова упрекнуть. Вообще, за всё время путешествия дайна Альвия ни разу не была ею довольна, пеняла за всё - не так сидит, не так смотрит, не так идёт, не так держит деревянную ложку в придорожной гостинице, не так молчит. Вот и сейчас она, недовольно поджав губы, смотрела на то, как Танита, отпуская шторку, вновь устраивается на своем месте посреди сиденья.
Начальник стражи подъехал к ним, приоткрыв дверь:
-Дайна Альвия, я дал разрешение, чтобы с нами поехала дайна Мирослава с сыном. У них беда- сломалось колесо. Мы довезём их до Даттсбурга.
Дайна, ничего не ответив, лишь кивнула, подвигаясь на сиденье:
-Пересядь ко мне, - велела она девочке. Танита послушно пересела к дайне.