— Ты уехала из Родена из-за меня? — прозвучал первый вопрос. Я кивнула, а затем закрыла глаза и глубоко вздохнула, отрешаясь от неуместных сейчас навязанных теплых чувств. Это мое зелье. Я уже испытывала его на себе. Я знаю, как с ним бороться. Минута — не так и долго, я смогу продержаться. Я обязана. Мелькнуло и тут же развеялось под действием магии сожаление: вот и доверилась, подпустила палача ближе…
— Почему? — второй вопрос. За минуту можно задать до десяти вопросов, требующих коротких односложных ответов. Как много успеет вытянуть из меня за это время опытнейший дознаватель?
— Мне было больно и страшно, — не ответить я не могу, соврать тоже, но от подробностей Тому будет плохо. Я верю ему. Он мой друг и я не хочу причинять ему боль. Все мои силы уходили на то, чтобы удержаться за единственную мысль: я не должна расстроить Тома, ведь тогда я потеряю его доверие. Это был мой единственный шанс одержать верх над зельем, сохранить себя, уйти не победителем — хотя бы не побежденной.
— Чего ты боялась? — третий. Плохо. Слишком быстро сменяются вопросы, слишком медленно течет время.
— Тебя, — ответ вырывается против моей воли, и я не успеваю его скорректировать. Под внимательным, насквозь пронизывающим безжалостным взглядом хочется исчезнуть, перестать существовать, только бы скрыться от этих беспросветно-черных омутов.
— Ты боишься крови, которую я лил? Моей работы палача и дознавателя? Безумия жажды, проснувшегося после ритуала?
Какой хороший вопрос. И как жаль, что именно эта сторона Тома меня никогда не отталкивала и не пугала, а ведь это был бы такой простой и логичный ответ…
— Нет, не боюсь.
— Тогда что во мне тебя пугает? — похоже, Тому надоели мои односложные ответы. Мягкий голос, в противовес колючему взгляду, обволакивал сознание, заставлял расслабиться, довериться. — Расскажи мне все, Катари, я должен знать. Это очень важно для меня.
— Ты сам. Твоя бесчувственность, твои маски. Как ты играешь людьми, их страхами и слабостями, и даже не наслаждаешься этим, тебе все равно, — слова полились из меня рекой. Я изо всех сил старалась остановиться, замолчать, но чем больше я сопротивлялась, тем сильнее действовало зелье. «Это важно для меня», — Том, к сожалению, тоже знал, как я могу бороться с зельем. — Как ты ни перед чем не останавливаешься, добиваясь того, что хочешь получить. Как ты перешагиваешь через тех, кто становится тебе не нужен. Как ты, наигравшись, растаптываешь чувства близких. Как смешиваешь с грязью тех, кто тебе надоел. Я боюсь стать следующей.
По лицу Тома медленно расплывалась улыбка, и я закрыла глаза, только чтобы ее не видеть.
— Ты любишь меня, не так ли? — гвоздем в крышку моего гроба звучит очередной вопрос, и я понимаю, что проиграла.
— Да.
— Открой глаза, пожалуйста, — вместе с этой просьбой я почувствовала, как ослабевает эффект четвертого зелья. Захотелось выть — мне не хватило всего нескольких секунд! Нар был прав — Том действительно изменился, только отнюдь не в лучшую сторону, а я только что дала ему в руки такой рычаг давления на меня! Томас, дождавшись, когда я на него посмотрю, демонстративно выпил свой остывший чай.
— Я весь твой, греза моя сладкая, — не скрывая довольной улыбки, проговорил дознаватель и поставил пустую чашку на место. — Спрашивай, что хочешь.